Интендант третьего ранга - [4]

Крайнев успел. Затвор, пробив кружево листьев и тонких веток, тяжело лег в ладонь. Крайнев вновь раздвинул ветви — немцы неспешно удалялись. Крайнев перевел взгляд на убитого обозника. Тот лежал как ворох тряпья. «Он ведь поднял руки! — подумал Крайнев. — Сдавался…»

Он вышел на дорогу и разыскал в траве выброшенные Эрихом патроны. Подобрал валявшийся на дороге карабин и затолкал патроны в магазин. Затвор мягко клацнул, запирая ствол. Крайнев выдохнул воздух и поднял оружие.

Пока он возился, немцы успели отъехать шагов на сто. Крайнев поймал в прорезь прицела мушку и навел ее в середину темного пятна на куртке Эриха. Как это всегда бывает, он не услыхал собственного выстрела — только приклад жестко двинул в плечо. Не глядя вперед (и без того знал, что попал), Крайнев передернул затвор и вновь вскинул карабин к плечу.

Второй немец оказался не из трусов. Развернув коня, он скакал к нему, на ходу целясь из винтовки. Крайнев видел над мордой лошади насупленное лицо, приникшее к прикладу, и черный зрачок направленного в его сторону винтовочного ствола. «Патрон, у меня последний патрон, — одернул он себя. — В голову не целить!» Из ствола немца вылетел дымок, над головой Крайнева тоненько вжикнуло. «Высоко! — спокойно подумал Крайнев. — На скаку попадают только в кино». Немец мгновенно перезарядил винтовку и свесился влево, чтоб голова лошади не мешала целиться. Крайнев быстро навел ствол ему в грудь и спустил курок. Опустив карабин, он молча смотрел, как выронивший винтовку немец сползает с лошади и повисает в стременах. Конь, почуяв смерть всадника, остановился и недоуменно глянул на стоявшего впереди человека, словно вопрошая: «Ты что это, а?»

Крайнев бросил разряженный карабин на телегу, сходил и подобрал винтовки немцев. Заодно разобрался с трупами. Эрих валялся посреди дороги, и Крайнев стащил его на обочину. С другим довелось повозиться: сапог убитого застрял в стременах, пришлось выдирать. Приученный к войне конь стоял спокойно, и Крайнев наконец справился. Когда он вернулся к телеге, давешняя девчушка стояла там. Глаза у нее были по блюдцу, Крайнев понял: все видела.

— Надо бежать! — испуганно заговорила она. — Счас другие прискачут!..

— Не прискачут! — буркнул Крайнев. — Это разведка, другие далеко. Тебя как звать?

— Настя.

— Куда шла?

— Домой, в деревню.

— Как называется?

— Долгий Мох…

— Далеко отсюда?

— Близко! Километра не будет.

— Кладбище с какой стороны?

— У нас нет кладбища.

— Почему?

— Деревня молодая, двадцати лет нет. Когда умирают, везут туда, где родственники лежат.

«Теперь будет кладбище!» — хотел сказать Крайнев, но не стал.

— Покойников боишься? — спросил, разглядывая обозника. Убитый был тяжел даже на взгляд.

— Не-а-а! — закрутила головой Настя. — Когда мамка померла, я одевала ее.

— Бери за ноги! — велел Крайнев, подхватывая убитого под мышки.

Вдвоем они с трудом уложили обозника на телегу (Настя, несмотря на браваду, морщилась и отворачивалась). Раненого, что лежал в телеге до обозника, Крайнев не стал проверять — выстрел в упор пулей калибра 7,62… Он взял под уздцы запряженную в телегу лошадку и повел, куда указала Настя. По пути они погрузили трупы немцев. Трофейных лошадей Крайнев привязал к телеге. Они шли по пустынной лесной дороге, светило солнце, и щебетали птицы, поскрипывали плохо смазанные колеса груженой телеги — идиллическая картина летнего дня. Только ремень винтовки оттягивал ему плечо, Настя испуганно жалась сбоку, а в телеге лежало четыре трупа…

Лес впереди стал редеть, и за стволами сосен показались недалекие дома. Крайнев свернул на тихую поляну.

— Сбегай за лопатой! — велел он Насте. — И не рассказывай в деревне, что видела.

Девчушка испуганно закивала и припустила по пыльной дороге. Крайнев спохватился было — а разгрузить? — но потом решил, что сам справится. Он вытащил из железных проушин опоры бортика — верхний немец сразу скатился на траву, с другими убитыми затруднений тоже не возникло. Немцев Крайнев сволок в дальний угол поляны, обыскал, снял амуницию и вернулся к телеге. В немецких подсумках обнаружился полный боезапас, Крайнев дозарядил оба «маузера» и положил их под рукой. Затем занялся своими. Подсумок обозника был пуст, как и его карманы, — только красноармейская книжка. Крайнев не стал ее листать — не хотелось. Раненый, которого спасал обозник, оказался офицером, на петлицах его гимнастерки было по красному прямоугольнику. Капитан… В нагрудном кармане убитого Крайнев нашел удостоверение личности и отложил его к красноармейской книжке. Солома, укрывавшая дно телеги, сползла, когда он стаскивал тело, Крайнев увидел под ней кожаную офицерскую сумку-планшет и деревянный ящик. В сумке была карта, плоская бензиновая зажигалка, в отделениях для карандашей — три медных трубочки-взрывателя. Крайнев открыл ящик и присвистнул — аккуратные бруски взрывчатки, упакованные в бумагу, заполняли его снизу доверху. Под соломой в телеге нашелся и большой моток огнепроводного шнура.

— Куда ж ты ехал, капитан? — спросил Крайнев вслух, как будто убитый мог ему ответить. Он раскрыл удостоверение личности. «Брагин Савелий Ефимович, интендант 3-го ранга, в/ч…». С черно-белой фотографии на него смотрело немного усталое молодое лицо. Крайневу оно показалось знакомым. Он не стал гадать почему и отложил удостоверение.