Институтки. Тайны жизни воспитанниц - [87]

Мне скажут, что разводов будет вдвое больше при такой поблажке законов. Первое время безусловно да, потому что все фактически разошедшиеся, но не искавшие еще развода в силу дороговизны лжесвидетелей, волокиты дела и других тяжелых подробностей, сразу нахлынут с прошениями о разводе, но затем, когда эти залежи неудачных браков будут сданы в архив, то новых дел будет гораздо меньше – уже одно сознание, что оскорбленная сторона легко может добиться справедливого суда над виновною, удержит многих легкомысленных, рассчитывавших прежде на то, что не всякий пойдет на трудность и постыдность бракоразводного процесса, а главное, что там, где в семье любовь и уважение, там ни прежде, ни теперь, ни после не будут стремиться к разводу.

Тем более, что еще в 1900 году Святейший Синод своей сентенцией определил, что «в бракоразводном процессе факт прелюбодеяния может считаться доказанным не только свидетелями-очевидцами, но и другими второстепенными доказательствами». Святейший Синод предписал одной из наших консисторий, отказавшей в расторжении брака за неуказанием «свидетелей-очевидцев», дать делу дальнейший ход: «Произвести расследование документальных доказательств и показаний одного лица, лишь знавшего о неверности», что только и было предъявлено на суд истцом-мужем против обвиняемой им жены. И развод состоялся. Таким образом, эта сторона дела, этот отказ закона от нелепых и никогда, и нигде немыслимых свидетелей-очевидцев – не есть что-либо существенно новое.

С новыми, ожидаемыми нами правилами о разводе соединены и новые правила о ребенке: у нас более нет незаконнорожденных детей, отныне будут лишь внебрачные, и притом мать может прикрыть их не только своею любовью, но и своим именем, это – громадный шаг вперед по дороге общечеловеческих прав.

За эти права и бьется женщина; до сих пор она принадлежала только семье, сперва той семье, в которой сама выросла ребенком, затем той, где росли ее дети. Но мы уже видели, что взгляд на девушку в семье был узко-половой, т. е. она была с рождения только существом женского пола, которому предстояла узкая, специально женская жизнь. Эта замкнутость со всех сторон, это вечное «нельзя», «не полагается», «не делается» обезличило и обессилило ее.

И вот женщина устала, вечное положение особы женского пола, спеленатой рутинными взглядами и приличиями, истомило ее, она разорвала путы и вышла из этих пеленок, она хочет быть не особой прекрасного или слабого пола, а членом общечеловеческой расы, она хочет думать и поступать как человек, как простой, честный, хороший, кроткий человек, но тем не менее «человек» с расовыми требованиями, т. е. существо с широким полетом мысли, с собственным суждением, с инициативой и работой. Первой попыткой к общечеловеческой жизни было требование свободного доступа в высшие учебные заведения. Из допущения девушек на курсы и на службу сама собою пришла самостоятельность и равноправность в семье, где на нее стали смотреть с уважением как на полезного члена.

Потом пошли женские ассоциации, общества, женщины стали меньше интересоваться мужчиной, любовными тайнами, флиртом, им стало стыдно да и скучно играть все на одной чувственной струне, мысли их опростились и очистились, возник интерес к своему полу, к женской жизни, стали развиваться способности к дружбе, к бескорыстному товариществу.

Теперь уже трудно загнать женщину в прежние домостройные рамки, и на это мужчина не должен жаловаться, по крайней мере умному, развитому мужчине нечего бояться, что женщина не захочет быть женой и матерью, напротив, – она будет женой, товарищем, другом, матерью осмысленной и настоящей воспитательницей. Для мужчины, в этом новом, общечеловеческом движении, которое идет среди женщин, опасно только одно: прежде женщина, в массе, стояла неизмеримо ниже мужчины по своему образованию, по своей непрактичности, по беспомощности, женщина столько денег, заработанных тяжелым трудом мужчины, тратила без смысла и проку, что поневоле позволяла обращаться с собой как с недоразвитым, не доросшим существом и, считая мужчину совсем особым человеком, преклонялась перед его практичностью, эгоизмом и грубостью, теперь же она потребует равенства, равенства с мужчиной не в пороках, а напротив, – в сдержанности, в порядочности. Она хочет быть хорошей женой, но ищет в муже товарища, отказавшегося от роли властелина и деспота, она будет опытною, настоящей матерью, но муж должен найти время быть настоящим отцом, она отбросит недостойную комедию влюбленности, но потребует того же отречения и от мужчины: любовь за любовь, дружба за дружбу, верность за верность, иначе не может и быть хорошей человеческой жизни.

Недочетами современной жизни женщин являются отношения женщин к женщинам. Я бросаю тяжелый упрек женщинам: они мало любят друг друга, мало поддерживают одна другую. Может быть это именно оттого и происходит, что, как я указывала, женщина слишком долго не была человеком, она была дочерью, женой и светской дамой, простых отношений у нее не было, и из нее еще не выработался товарищ. Женщина будет жалеть падшую, бедную, больную и охотно поможет ей; она преклонится перед знатной, богатой и будет польщена ее дружбой, но она не умеет хорошо, искренне относиться к равной себе, тут сейчас является какое-то нелепое соперничество, недоверие и даже недоброжелательство. Осадок еще прежнего постоянного соперничества из-за ухаживания и внимания мужчин до сих пор, хотя уже и в другой форме, разъедает женские отношения. Меня поражает, что женщины при первой встрече всегда с инстинктивным недружелюбием осматривают одна другую, незнакомые между собой, непременно критически относятся и к внешнему виду, и к разговорам других. В вагоне, в зале, на балу, в театре – женщины высмеивают женщин. В литературе, искусстве, на всех поприщах женщина особенно злорадно заметит промахи и недочеты в работе другой женщины. И осуждение женщины женщиной же всегда носит на себе особенно едкий, злобный характер. Мужчина иногда высоко поднимается на каком-нибудь поприще, только потому, что женщины создают ему успех: их добровольное поклонение сглаживает ему дорогу к известности и славе… Женщины горячо, настойчиво говорят о его таланте своим мужьям, братьям, отцам, они пишут ему письма, бегут шумной, чуть не безумной, восторженной толпой по его пятам… А когда возвышается женщина умом или талантом, – мужчины замалчивают ее уже из принципа и из врожденного презрения ко всякому, как им кажется, соперничеству женщин, а женщины – они тоже или молчат, или хвалят осторожно, издали. Какие женщины воздвигли женщине памятник? Жизнь какой женщины-труженицы мы облегчили или обеспечили? Богатые женщины назначали ли когда-нибудь какой-нибудь женский конкурс, выдали ли премию, послали ли на свой счет какую-нибудь женщину учиться или совершенствоваться за границу? Какие издания и журналы чисто женские процветают?