Инспекция - [7]

— Ах вот оно как, значит… Послушай, а что ты мне скажешь насчет Тиберия? А Птолемей XII, отец Клеопатры? Ведь он убил старшую дочь! В мои времена государям часто приходилось жертвовать родственниками, чтобы выжить. В ваше время это уже не было необходимостью. Но эти традиции детоубийства затянулись на многие века у многих государей. Да знаешь ли ты, что для того, чтобы перечесть всех правителей, которые воевали — нет, защищались от своих детей, для этого не хватит волос в моей бороде! Отец убивает сына, потому что он идёт против своего народа — кое-где это считают за подвиг. Ещё примеры? Их много. Султаны Турции умерщвляли всех братьев, приходя к власти, и не по злому умыслу, а таков был закон. А кто писал этот закон? Их отец, то есть и отец этих братьев. Отец пишет закон: «После моей смерти оставить Махмуда, а остальных моих сто тридцать сыновей убить» и это нормально! Человечество говорит «спасибо» и бьёт низкий поклон тем отцам и матерям, которые приносят в жертву своих сыновей и дочерей во имя народа. Не я это начал. Не мной закончилось. И даже отец небесный в жертву принёс своего сына, допустил его гибель, чтобы спасти народ свой. То, что сделал он — подвиг, то, что сделал я — преступление? Ты скажешь, что он воскресил? А я скажу, что, может быть, и я воскресил бы, если бы имел такую возможность. А коли не имел, то и говорить не о чем. Не тебе меня обвинять, Папа Римский Александр VI. А сына твоего, Чезаре, и видеть не хочу. И нарёк-то ты его в честь Цезаря, а кто из Цезарей не был убийцей? Кто?

Глава 9. ОТЕЦ ЗА СЫНА

— Ты прогнал папу?

— Он сам ушёл.

— Ты узнал ответ?

— Он не убедителен. Я не отвечаю за книжки.

— Хорошо. Ты почти прощён.

— Почему — почти?

— Сын твой, Ирод. У тебя есть сын. Он — плоть твоя и кровь твоя и его грехи — твои грехи.

— Могут ли люди нести ответственность за своих потомков после смерти?

— В твоем случае — да. Потому что вас путают. Люди проклинают Ирода.

— Значит, я отвечаю за то, чего не совершал сам, а совершил мой сын?

— Так всегда бывает.

— Так никогда не было!

— Ты этого не замечал. Все отцы ответственны за деяния их детей.

— Я сам хочу говорить с тобой за сына. Мне не нужны посредники. В чем его обвиняют?

— Вот почитай Священное писание.

— То, о котором говорил Александр? Автор — Матфей?

— Не только. Авторов много. Книга одна. Здесь много правды, и много совсем иного. Разберись.

— Это долго.

— Я дам тебе сколько хочешь времени. Сколько тебе потребуется для прочтения и осмысления.

* * *

— Готов?

— Да. Я не понимаю.

— Что?

— Чем мой сын хуже других?

— Иоанн.

— Да, смерть Иоанна. Это была ошибка. Этого не следовало делать. Он его боялся.

— Бояться — грех.

— Я знаю. Он был нетвёрд. Но Иоанн сам виноват. Он вмешивался в семейные дела Тетрарха. Все цари, султаны, короли, императоры и президенты имели любовниц, и никто их не упрекал, А царицы и королевы — любовников. Во всех странах. А ведь это — не жена и не муж. А у Антиппы была жена, вполне законная, разрешенная нашими традициями и порядками, да, не первая, не единственная, ну и что же? Ведь все могли так поступать! Это не было запрещено.

— Пожалуй, ты зря кипятишься. Основная вина — не Иоанн.

— Неужели … Ах, да! Как я сразу не догадался! Конечно! Ирод виновен в смерти Иисуса! Вот оно что! Этого не могут простить! Так-так … Но при чем тут я? Отец за сына? Да… Пожалуй… Но ведь и он не мог поступить иначе. Всё было спланировано! Всё было решено заранее. Разыграли как по нотам. Разве актёру, играющему роль злодея, выносят приговор? Что угодно, но только не это! Всякие дела были на земле. Люди за многое отвечают. Но это — не человеческие игры. Как же можно на людей возлагать ответственность за пути Господни, которые неисповедимы и неподвластны нам? И мой сын был игрушка в руках судьбы, пешка, щепка на волнах, и теперь ни мне, ни ему этого не прощают! … Послушай! Я задам только один вопрос, можно?

— Разумеется. Сколько угодно вопросов.

— Скажи мне: эти события были божественные или нет?

— Разве у тебя есть сомнения?

— У меня теперь нет, но у него разве не должны были быть? Но я говорю о другом. Допустим, Христос — человек. Тогда Ирод — царь, который казнил человека. Разве это такое уж неслыханное преступление? Посмотри на дело с этой стороны? Разве все цари не прощены за такое? Разве есть такие, кто не казнил никого? Разве нынешние правители никогда и никого не казнят? А разве президенты стран, в которых смертная казнь отменена, не подписывают указы о начале военных действий? Кто из царей, президентов, королей, императоров может похвастаться, что не пролил крови ни одного человека?

— Никто, пожалуй.

— А разве пророки библейские не предавали смерти простых людей? А как быть с медведицей, которая растерзала детей по знаку пророка? А иные самолично убивали, как Давид! И вот я говорю, разве не во власти царя требовать смерти для преступника, если тот — всего лишь человек?

— Да, во власти. Это плохо, но это — так.

— Тогда будь Христос человеком, Ирод был бы не виновен?

— Да.

— Скажи, а если Христос — бог, как мы знаем, то можно ли его казнить против его воли? Разве боги подвластны людям? Разве не наоборот?