Инсайт - [5]

– Ко мне подходила Розочка. Слышишь? Милый? Что случилось? Расскажи мне…

Жалобные нотки, пронизывающие её обычно сильный и уверенный голос, заставили его болезненно поморщиться и снова впасть в болезненное, тревожное оцепенение. Что он мог? Даже речи, этого вечного, привычного способа выразить эмоции, он был лишён тогда. Было отнято почти всё, остался только страх. Вот и сейчас, он мог только выплеснуть его, откинув голову на её плечо и чувствуя, как по распухшим от синяков щекам снова бегут злые, кислотные слёзы.

–Хватит! – её острые зубки впились в его распухшую щёку, заставив Кота слабо зашипеть.

Перетянув обрывком бечевы наполовину доплетённые волосы, Лиса скользнула по его талии и уселась спереди, вперив горящие зелёным огоньком глаза в его мутно-серые, стариковские.

–Я говорила с Хряком, но это почти бесполезно! Милый, ну хватит, ну поговори со мной! – её острые ноготки впились в голову, но он только зажмурился от удовольствия, практически не воспринимая то, что она говорила…

– Я не знаю, что делать! – Задыхающийся шёпот и её нежная ручка, жадно шарящая между его бёдер, надеясь найти остатки той силы, что там когда-то была. Остатки страсти, которая помогала им обоим не свихнуться и не сгнить…

– Мне пришлось, не злись, что ещё остаётся…? Мне надо тебя сохранить, может ты когда-нибудь очнёшься и поймёшь… Любимый…

Снаружи послышался глухой удар по стенке одного из ящиков. Лиса стремительно отстранилась и как раз успела поправить платье, когда сквозь мешковину протиснулась огромная тень.

Кот испугался и, опрокинувшись, попытался заползти подальше в тень. Лиса встала, почти задевая рыжей макушкой низкий, сырой свод ниши.

– И что ты с ним теряешь время, дура? – Свет костра упал на мясистое лицо с резко вздёрнутым носом. – Он не услышит тебя, хватит, бл**ь, уже. Это же быстро, – Хряк в очередной раз крутанул цепочку. Хищно блеснул кулон в виде месяца. – Раз, и он свободен, а Свора не кормит лишний рот…

Огромный парень, с гнилыми язвами на крыльях носа, шагнул к парализованному Коту, но Лиса, перелетев через горелку, встала перед ним.

– Не лишний! Он работает…

– Его работу может делать малышня, а едят они меньше. – взгляд маленьких свинячьих глазок скрестился с зелёным. – Нет! Я знаю, что ты скажешь! – в буркалах запылал недобрый огонь, а рука с толстыми пальцами взметнулась, отвергая возражения. – Он мне никогда не нравился, но он был полезен Своре. Больше даже, чем ты, бл*! Но сейчас он бесполезен!

Кот, слабо осознавая, что речь идёт о нём, наблюдал, как Хряк, наступает на съёжившуюся Лису и пытался сконцентрироваться на желании защитить её… Но все силы уходили на то, чтобы банально не обмочиться. Почему-то это казалось очень важным.

– Ты перестала ходить в рейды и теперь, вместо одного калеки, мы заботимся, как будто, о двух, бл**ь! – горячая слюна брызнула сквозь стиснутые в ярости зубы. Лиса пыталась возразить, но Хряк, сватив её за плечи трясущимися (типичный признак злоупотребления Пылью) ладонями, зарычал ей в лицо. – Ты знаешь, что мне нужно! Соглашайся и Терьер будет наказан, а твой инвалид, – он повернулся к Коту и брезгливо сплюнул. – Будет в шоколаде, раз так тебе нужен. Как домашнее животное!

Миг борьбы изумрудных и грязно-коричневых глаз. И Лиса опустила голову и дёргано кивнула.

Хряк мгновенно успокоился и, снова тиская цепочку с кулоном в толстых пальцах, отстранился, кинув в сторону Кота почти сочувственный взгляд, щедро приправленный презрением: – Вот и правильно. Слово?

– Слово! – пробормотала Лиса сквозь зубы.

Кот замычал и забился, чувствуя, что происходит что-то неправильное, но успокоился, когда Лиса посмотрела ему в глаза, скрывая собственную боль за фальшивой улыбкой. Остатки здравого смысла вопили и требовали чего-то, но их было почти не слышно.

– Вот и правильно, бл**ь! – жирная рука по-хозяйски легла на её талию. – Завтра. До Звона. А это твоему инвалиду. Я умею быть щедрым. – Запахивая за собой занавеску, Хряк, с неожиданной ловкостью, извлёк из-за пазухи пластиковый мешочек с серым порошком и подбросил его в воздух.

Тот, с глухим шлепком, ткнулся в ветошь и Кот, мгновенно узнав его, пополз вперёд, жадно вытянув руки и чувствуя, как слюна брызнула из уголков рта. Пыль! А Лиса стояла перед опавшим пологом, опустив свои красивые руки и тихонько всхлипывая…

Интерлюдия: Пыль

…о поможет! – Улыбака пытался зафиксировать мою голову, пока остальные, навалившись гурьбой, удерживали меня прижатым к полу.

Всё окружающее, пока мы бежали к Шпилю, слилось в один бесконечный кошмар. Кривящиеся, перетекающие друг в друга, будто картина, облитая растворителем, стены окрестных домов. Горестно причитающие люди, абсолютно чёрные, словно прорехи в ткани реальности (Тени. Это всё я потом узнал). И другие, тоже черные, но по-другому, будто в полупрозрачных газовых плащах, с белыми, расколотыми на куски масками, вместо лиц, под которыми была всё та же тьма, мелькающие то в проулках, то справа, то слева, то на стенах домов, то под ногами (Расколотые. О них мне тоже рассказали потом.). Меня, точно малого ребёнка, передавали с рук на руки. Помню только, что рука Мумии, за которую я хватался, показалась действительно рукой древнего мертвеца: холодная и обманчиво хрупкая. И ладошка Лисы: будто сжал в пальцах раскалённый уголёк на морозе – обжигает, но очень приятно. Мне казалось, что я схожу с ума…