Инсайт - [44]

– Что? – Баута уселся на массивный деревянный стул у стойки. – Мне нужно место, где я могу расслабиться в тишине, а эти… Сами они друг-друга прекрасно слышат. Ну, наверное.

– Но кто все эти люди? То есть, я понял, что они сами к тебе пришли, приняли такое существование, блаблабла. Но это не объясняет их…– перед нами, на стойку шлёпнулись две высокие, фарфоровые кружки с чёрным, как грех, ароматным кофе. Я отхлебнул и да, как я уже говорил, ничего лучше я не пробовал.

– Состояния? – я кивнул. – Как бы тебе объяснить, дитя… Ты знаешь, в чём источник силы чудовищ Города? Или твоей?

Я задумался, анализируя своё состояние и изменения, которые произошли с того момента, как в Шпиле ко мне вернулся рассудок. Вспоминал моменты, когда тьма во мне пробуждалась, позволяя видеть и делать что-то, за пределами человеческих возможностей. Вернулись даже воспоминания, которые сознание милосердно пыталось блокировать. Например, разговор с привратником в доме Хоря, которого я мимоходом свёл с ума. И другие. На мгновение, жуткое (ПРЕКРАСНОЕ), я будто услышал, в глубине моего черепа, протестующий вопль Хряка, надрывный, отчаянный крик зовущего семью Хоря, невнятное бормотание привратника… Испуганное мычание Улыбаки, хрип скорчившегося Мумии, плач замороченного Прибоя, крики уводимых из Шпиля детей, протестующий, бессильный стон Лисы..!

Мне пришлось схватиться за стойку, чтобы не упасть. Баута продолжал выжидающе смотреть на меня, только кружка скрывалась в раструбе маски, чтобы появиться обратно уже ополовиненной.

– Я… В последнее время я чую чужие эмоции. Гнев, страх… И живых, но особенно тех, кто умирает. И они, словно продолжают существовать во мне. Кричать во мне. От этого что-то внутри меня просыпается. Что-то тёмное, но с помощью этого я могу делать необычные вещи. – я поднёс к лицу ладонь с чёрными, отросшими ногтями, и пальцы, сами собой, скорчились, будто когти. – Необычные и страшные. Видеть что-то. В Звоне я слышу почти музыку и она зовёт меня, манит куда-то. К каким-то тайнам. И ответам на них…

Я словно задремал, но Серафим хлопнул ладонью по стойке и этот приземлённый звук позволил мне встряхнуться.

– Ладно, суть ты уловил. Эмоции. Мысли. Желания. Души, если хочешь. Такие, как ты, как я когда-то, как Расколотые, мы можем улавливать чужие эмоции и преобразовывать их в энергию, изменяя мир вокруг нас. Чудовища, и ты, да, всегда идут по простому пути. Боль, ужас, отчаяние. Они жрут его, поглощают саму суть человека и это питает их. Мы, Серафимы, тоже так можем. Но стараемся действовать по-другому. Счастье тоже может быть источником силы, хотя…

Баута опустил голову, будто на его плечи рухнула неимоверная тяжесть и продолжил, прерывисто, будто у него ком встал в горле:

– Помни, что всё – ложь. Источник, питающий тебя не важен, радость это или ужас, подоплёка всегда одинаково отвратительна. И единственно значимым остаётся, как ты эту силу используешь…

– Подоплёка?

– Ты сам всё увидишь, когда мы отправимся в путь. Пока же, спроси о чём-нибудь другом.

– Хорошо. – Вопросы роились в голове роем пчёл, такие же многочисленные и зудящие. – Даже не знаю, с чего начать. Серафимы? Чудовища? Звонарь? Озарённые? Что со мной творится и как с этим бороться? И да, ты так и не ответил, что с этими людьми не так.

– Это – не люди. Больше нет, по крайней мере. Считай их неопасным аналогом Теней Города. Расколотые и Серафимы? Мы – суть одно и то же. Изначально, люди с редким даром, но пошедшие разными путями. Да, не удивляйся, – я поперхнулся следующим глотком. – Каждый Расколотый когда-то был человеком, вроде тебя. Но, подобно тебе, они поддались голоду и это извратило их. Теперь они все – ручные чудовища Звонаря. Он у них, вроде как на вершине пищевой цепи. А сам Звонарь… Скажи, Кот, ты помнишь что-нибудь о жизни до Города?

– Нет. – в голове что-то крутилось, какие-то картины, но слишком размытые, чтобы рассмотреть что-то определённое. – Я знаю, что мне нравится, а что вызывает отвращение. У меня есть какие-то привычки, о происхождении которых я ничего не помню. Я знаю названия и предназначения некоторых вещей, которые вижу, казалось бы впервые. И это всё.

– Понятно. Не знаю, как у таких, как ты, а у Серафимов часть памяти возвращается, когда мы становимся сильнее. Не всё, конечно, но достаточно, чтобы знать: место, где мы существуем – не более реально, чем мысль душевнобольного. Это забытый кошмар забытого бога. А бог, в данном случае, само человечество. Оно породило это безумие и Звонаря – царя безумцев. А потом заперло всё это здесь, когда это стало ненужным. Но Звонарь, он хочет вырваться. И, если он отправил тебя в Храм, значит там и хранится ключ, который откроет ужасу ворота к каждому из живущих.

– Подожди, слишком много информации. – я в очередной раз схватился за голову и помассировал виски. Стало немного легче. – Мы что, вроде как в аду?

– Ха, нет конечно. Мы в самой тёмной, забытой и запертой части коллективного подсознания людей. В месте, где заперты все иррациональные страхи, такие, как ужас перед темнотой, перед пляшущими в глубина пещеры тенями, шагами за спиной. Все монстры, которых дети и взрослые представляют под своими кроватями – обитают здесь.