Баня — это великое изобретение человечества. К сожалению, мы почти утратили его с появлением в наших квартирах коммунальных удобств. Ванная позволяет смыть с себя грязь, но не даёт такого отдохновения телу и душе, какое можно получить только в бане. Сам себя в ванной не попаришь веничком, да и пара там такого не создашь. Можно лечь в горячую ванную и там помокнуть, как делают Японцы. Но ведь и это мы опошлили. Залезаем в еле тёплую воду грязными, и мокнем там, словно замоченное бельё. Искусство мыться, обретённое нашими предками, утрачено в погоне за благами для всех. Пусть всем будет необходимый минимум благ. Быстрый темп жизни диктует ускорение во всём. Быстрая еда. Короткий сон. Быстрое мытьё. Вся жизнь пролетает как пейзаж за окном скоростного поезда. А когда приходит старость, вспомнить уже нечего. Всё как у всех. Воспоминания можно копировать и размножать на ксероксе. Редкие счастливчики, которые в суматохе жизни не утратили вкуса к жизни и могут, пусть ненадолго, но выпасть из этого темпа и порадоваться пролетающей мимо бабочке, цветку, распустившемуся у дороги, или облакам, летящим над головой. Сколько всего прекрасного мы теряем в этой гонке за скоростью? Чем мы жертвуем и ради чего? Выше, быстрее, дальше! Куда ещё выше? Куда ещё быстрее? Куда ещё дальше? В спешке за радостями жизни, мы теряем саму радость жизни. Так неужели, чтобы это понять, нужно утратить всё? Свой мир, свой быт, свою семью, и оказаться в том мире, где этой гонки ещё нет.
Покинув баню, мы вернулись в свою комнату. Заперев комнату, мы стали готовится ко сну. Я, несмотря на кажущуюся безопасность, предпочёл спать в своей одежде. Случись что, я всегда буду готов к бою. К тому же она достаточно удобна и тепла, чтобы не стеснять моих движений. Ясу, я, напротив, позволил расслабиться и, облачившись в пижаму, лечь на кровать, а я, расстелив два одеяла, лёг на полу. Не скажу, что было удобно, но в целом, терпимо. Тёплый плащ служил мне одеялом. А спать на жёстком, я привык ещё до того, как попал в этот мир.
— Может, не надо? Может, вы ляжете на кровать, а я устроюсь на полу, — шептала Ясу.
— Цыц там наверху. Сказано отбой, все по койкам. Спи и радуйся жизни, ещё неизвестно, когда тебе доведётся в кроватке понежиться, — сурово шикнул я.
— Ой…не сердитесь, — испугано сказала Ясу.
— Я не сержусь, просто запомни, если я что-то делаю, значит, я считаю, что так правильно. Ты, конечно, можешь оспаривать мои решения, но не более одного раза. Будем считать, свою точку зрения ты уже высказала и я её выслушал. Теперь спи.
— Хорошо.
А ведь это был первый раз после нашей встречи, когда мы спали порознь.
* * *
Утром я, как всегда, проснулся раньше этой сони. Этот дрыхлик спал без задних ног. Я поправил одеяло и выглянул в окно. Наша комната находилась на втором этаже, и вид отсюда на деревню открывался самый живописный. Соломенные крыши одноэтажных домов. Заборы, за которыми зеленели грядки. По улицам ходили куры и гуси. На самом высоком месте птичьего двора восседал петух. Он уже пропел третью зорьку и сейчас хозяйским взглядом осматривал свои владения. Где-то мычали коровы, хрюкали свиньи. Деревня уже проснулась и жила своей обычной жизнью. Из белёных труб вился дымок. Тянуло чем-то вкусным и пряным. Со двора донёсся цокот копыт, приехал всадник. Было слышно, как он разговаривает с вышедшим ему навстречу хозяином гостиницы. Слова я понимал, в лучшем случае, одно из десяти, но разговор был спокойный, а значит, ни о чём важном они не разговаривают. Мелькнула мысль купить лошадей, а не сбивать ноги о камни. С другой стороны, я и ездить на них не умею. Может, небольшая повозка? Это без рессор, да по этим дорогам. Брр…р. Нет уж, лучше пешком. Зашевелилась и проснулась Ясу. Потянулась руками и ногами в разные стороны.
— Вставай, спящая красавица, утро уже давно на дворе, а нам в дорогу пора, — сказал я.
— Уже встаю, — сказала она сонно.
Свою идею насчёт лошадей и повозки я высказывать Ясу не стал, полагая, что незачем создавать тему обсуждения, если я сам нашёл её несостоятельной. Если возникнет жесткая необходимость, купим, а пока, походим пешком.
Позавтракав и пополнив свои запасы провизии, мы двинулись в дорогу. Этот тракт, не в пример лесной дороге, где я встретил сборщиков налогов, был прямым как стрела. Дорога была вымощена местным сланцем и была в прекрасном состоянии. Такие дороги пересекали Римскую империю из конца в конец. Ей не были страшны дожди и распутица. По краям дороги были сделаны дренажные канавы, чтобы вода стекала с дороги, оставляя её сухой. В местах, где были низины, дорога приподнималась над землёй. И тогда уже не только сама дорога, но и сам вал по краям был выстлан камнем. Мы пересекли несколько каменных мостов. Даже несмотря на то, что речки под ними были маленькими, те, кто прокладывал эту дорогу, делал всё основательно и на века. Нас обгоняли повозки. Иногда крытые, иногда просто телеги. Одну пустую телегу мы притормозили и проехались на ней с десяток километров. Когда вознице пришло время сворачивать в сторону своей деревни, мы распрощались с ним, и я дал ему несколько монет.
