Иностранная литература: тайны и демоны - [105]
Главная доминанта, на которую опирается Джанни Родари, – это предназначенность продуктов питания к употреблению в пищу. Все помнят, разумеется, итальянскую народную сказку «Синьора Сосиска»: мама-сосиска все время говорит сосисенышу, чтобы он опасался приближаться к котлу с кипятком, потому что может оттуда не вернуться. И после прочтения этой сказки те немногие, кому была доступна сосиска в советское время, не могли ее есть.
Все герои Родари – рабы, потому что их едят. В мире Родари нет людей. Это мир антропоморфных существ, в котором совершенно исключен хоть какой-то человеческий мем. Почему? Да потому что в логике овощей нет места человеку. Это мир, человеком отринутый, отверженный. Это мир существ, которых человек не принимает всерьез. Точно так же как огромное большинство людей XIX века не принимали всерьез прислугу, извозчиков, крепостных крестьян. Они не существовали, они были предназначены для того, как писал Александр Николаевич Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву», чтобы услаждать «прихотливость мою плодами пота несчастных <…> невольников». Удивительно, что в 1950–1960-е годы, когда прокатилась по миру новая волна левачества, многие стали всерьез сочувствовать овощам. Еда вообще сделалась предметом довольно напряженного размышления. Появляются веганы. Появляются люди, которые не просто отказываются от любой животной пищи в надежде отказаться от этого вида угнетения, от этого вида, как им кажется, людоедства, но люди, которые отказываются даже от яиц, которые отказываются от животного масла в любом его виде, потому что считают это чем-то вроде эксплуатации. Если начало XX века отмечено мечтой о раскрепощении бесправных, то вторая его половина – мечтой о свободных овощах: давайте сделаем генно-модифицированные продукты, не будем есть настоящие. Потому что, как утверждают веганы, помидору тоже больно. И больше того, когда срывают яблоко, оно якобы пытается отстраниться, и можно это увидеть. То есть мечта Джанни Родари опирается на одну из самых жестоких имманентностей. Человек живет за счет того, что он жует. Он жует остальных. И идея восстания овощей – замечательная метафора восстания бессловесных.
Сказки XX века опираются не на социальную, а, если угодно, на физиологическую проблематику. Восстание рабов, восстание еды, иногда восстание букв, в некоторых случаях восстание предметов. Джанни Родари написал историю о восстании игрушек – «Путешествие Голубой Стрелы» (1964): игрушки против того, чтобы их дарили богатым детям, а хотят доставаться на Рождество несчастному бедному мальчику. Семья этого мальчика и так уже задолжала фее за два других подарка, и поэтому он останется без подарка, а ему так хочется игрушечный поезд. Иными словами, социальное распространяется ниже, распространяется на физиологическое.
Вторая важная морфологическая особенность, которая подчеркнута именно историей XX века. В классической волшебной сказке есть угнетатели и есть народ. В сказке же XX века есть свое расслоение среди угнетателей и свое расслоение среди народа. Угнетенные продукты питания делятся у Родари на овощи и фрукты. В мире Родари овощ – хорошо, фрукт – плохо, ягода – туда-сюда. Почему Чиполлино – мальчик-луковка? Потому что лук сочетает три главные приметы пролетария. Во-первых, он живет в земле. Во-вторых, он восстает – из этого лука, сидящего глубоко в почве, выстреливает длинная зеленая стрелка. Ну и в-третьих, лук – это растение-мститель. Любой, кто дернет Чиполлино за волосы, начинает плакать, синьор Помидор испытал это несколько раз. Синьор Помидор – это коллаборационист среди овощей, и это принципиальное открытие Родари. Кавалер Помидор – то ли овощ, то ли фрукт, а вообще-то ягода. Именно поэтому его и подвергают аресту. Принц Лимон арестовывает Помидора, потому что тот ему классово чужд. Помидор не смог распутать заговор овощей, за что попал в тюрьму, там притворился хорошим, так что ему поверил Горошек и рассказал, где спрятан дом кума Тыквы. Адвокат Горошек, подручный Помидора, и сам, конечно, не лучше. Он всегда к услугам Помидора, всегда подбирает для него нужную статью Закона. Он окончил университет в Саламанке, папский университет, то есть адвокат Горошек – представитель «проклятого папизма». Стоя на эшафоте, он не может понять, как это он, такой маленький, такой толстенький, с вымытой головой и подстриженными ногтями, будет сейчас повешен и исчезнет навсегда, – и проклинает бывших покровителей. Горошка с помощью Крота спасает Чиполлино, но адвокат предает и их.
Второе принципиальное открытие Родари в этом же пункте морфологии заключается в том, что если раньше народ был худо-бедно монолитен, то сегодня он радикально поделился на две страты. Условно говоря, одну страту составляет кум Тыква, а другую – Редиска, то есть страдальцы и борцы. Но проблема в том, что одна часть народа где-то подспудно хочет, чтобы его угнетали. И больше того, у Родари есть замечательная метафора эскапизма. Самый мною любимый персонаж в «Приключениях Чиполлино» – это кум Тыква, потому что он как-то мою стратегию в жизни воспроизводит: сначала копить кирпичи, потом копить вздохи. Конечно, это копирует метафору того же Маяковского, которого Джанни Родари очень любил. Человек с двумя поцелуями, человек, который собирает чужие слезы в чемодан в трагедии «Владимир Маяковский», – это автор. А кум Тыква копит вздохи. Так что у Джанни Родари вот такие еще корни.
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Дмитрий Быков — одна из самых заметных фигур современной литературной жизни. Поэт, публицист, критик и — постоянный возмутитель спокойствия. Роман «Оправдание» — его первое сочинение в прозе, и в нем тоже в полной мере сказалась парадоксальность мышления автора. Писатель предлагает свою, фантастическую версию печальных событий российской истории минувшего столетия: жертвы сталинского террора (выстоявшие на допросах) были не расстреляны, а сосланы в особые лагеря, где выковывалась порода сверхлюдей — несгибаемых, неуязвимых, нечувствительных к жаре и холоду.
«История пропавшего в 2012 году и найденного год спустя самолета „Ан-2“, а также таинственные сигналы с него, оказавшиеся обычными помехами, дали мне толчок к сочинению этого романа, и глупо было бы от этого открещиваться. Некоторые из первых читателей заметили, что в „Сигналах“ прослеживается сходство с моим первым романом „Оправдание“. Очень может быть, поскольку герои обеих книг идут не зная куда, чтобы обрести не пойми что. Такой сюжет предоставляет наилучшие возможности для своеобразной инвентаризации страны, которую, кажется, не зазорно проводить раз в 15 лет».Дмитрий Быков.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
Знаменитая лекция Быкова, всколыхнувшая общественное мнение. «Аркадий Гайдар – человек, который во многих отношениях придумал тот облик Советской власти, который мы знаем. Не кровавый облик, не грозный, а добрый, отеческий, заботливый. Я не говорю уже о том, что Гайдар действительно великий стилист, замечательный человек и, пожалуй, одна из самых притягательных фигур во всей советской литературе».
«Как Бунин умудряется сопрячь прозу и стихи, всякая ли тема выдерживает этот жанр, как построен поздний Бунин и о чем он…Вспоминая любимые тексты, которые были для нас примером небывалой эротической откровенности»…
«Нам, скромным школьным учителям, гораздо приличнее и привычнее аудитория класса для разговора о русской классике, и вообще, честно вам сказать, собираясь сюда и узнав, что это Большой зал, а не Малый, я несколько заробел. Но тут же по привычке утешился цитатой из Маяковского: «Хер цена этому дому Герцена» – и понял, что все не так страшно. Вообще удивительна эта способность Маяковского какими-то цитатами, словами, приемами по-прежнему утешать страждущее человечество. При том, что, казалось бы, эпоха Маяковского ушла безвозвратно, сам он большинством современников, а уж тем более, потомков, благополучно похоронен, и даже главным аргументом против любых социальных преобразований стало его самоубийство, которое сделалось если не главным фактом его биографии, то главным его произведением…».
Смерть Лермонтова – одна из главных загадок русской литературы. Дмитрий Быков излагает свою версию причины дуэли, объясняет самоубийственную стратегию Лермонтова и рассказывает, как ангельские звуки его поэзии сочетались с тем адом, который он всегда носил в душе.