Иностранец на Мадейре - [17]

Из того же ряда – мокрые, сочащиеся водой каменные стены вокруг горного озера…

Это чудо природы дополнено чудом рукотворным – сетью оросительных каналов, которые разносят накопленную горами влагу по всему острову.

По Мадейре протянулось примерно 2200 километров левад. Они несут (глагол «levar» в португальском и означает «нести») воду с вершин горных хребтов по террасам, опоясывающим весь остров. Без этой воды знаменитое террасное земледелие было бы невозможно. Поразительно, но строительство началось уже в XV–XVI веках. Первыми строителями были рабы, но не абы какие, а совершенно особенные, владевшие совершенно необычными навыками, например, умевшие передвигаться в горах с помощью высоких и упругих деревянных шестов.

«Прежде чем говорить о левадах, надо несколько слов сказать о гуанчах», – торжественно объявляет мой друг Октавиу и искоса поглядывает на меня – как я восприму столь неожиданный поворот беседы. Мы сидим с ним и его близким приятелем инженером, исследователем и историком-любителем Руи Нельсоном в кафе на втором этаже торгового центра «Дольче Вита» в центре Фуншала, и они на пару рассказывают мне такое, что глаза лезут на лоб. И великолепный горячий кофе застревает в горле. Я действительно поражен. «Причем тут гуанчи?» – думаю я, мучительно пытаясь вспомнить, что я слышал про это странное, таинственное племя.

У Октавиу и Руи, да и у некоторых других моих мадерьянских друзей немало оригинальных теорий. Они и сами с готовностью признают, что многие из них научно недоказуемы и следует считать их всего лишь гипотезами. Но все же это не просто легенды, придуманные на голом месте.

Одна из них касается особой роли гуанчей в истории Мадейры.

Я постарался воспринять ее всерьез, чего и вам желаю. Так все-таки интереснее, особенно в нашу эпоху скепсиса и безверья. И не будем забывать, что эта книга все же – не академический труд, так что можно позволить себе пару вольностей во имя занимательности сюжета.

Так вот, в эпоху позднего палеолита и раннего неолита то ли нашими прямыми предками, то ли их ближайшими родственниками были кроманьонцы, относящиеся к тому же виду, что и современные люди, то есть Homo sapiens, «человек разумный». Кроманьоцы с точки зрения анатомии были практически такими же, как мы, но все же несколько от нас отличались. Черепа у них, например, были побольше наших, и мозг, соответственно, тоже. Часть кроманьонцев осталась в континентальной Европе и постепенно вымерла, другая, видимо, более развитая, сумела мигрировать, спасаясь от природных бедствий, и обосновалась на группе островов, расположенных к Западу от Африканского континента в Атлантическом океане. Эту группу островов в Античности называли Макаронезией, «блаженными островами». Да и сейчас иногда употребляют этот термин, имея в виду архипелаг Мадейра, Канарские острова и Кабо-Верде. О них с упоением рассказывали авторы древнегреческих географических книг, но не только. Так, в новгородской летописи говорилось о чудесном острове на краю света, где «всяческие сады благовоннейшие насаждены от Бога». И вот тут мы подходим к наиболее смелой части гипотезы. Эти потомки кроманьонцев будто бы построили на тех островах высокоразвитую цивилизацию, достаточно сложную культуру, создали государственные структуры. Главные центры этой цивилизации располагались на большом, главном острове величиной примерно с Британию. Но природный катаклизм настиг их и посреди Атлантического океана. Под толщами воды, в безднах-глубинах на морском дне, случилось что-то чудовищное – то ли колоссальной силы землетрясение, то ли мощный тектонический сдвиг. Или и то, и другое вместе… На Блаженные острова обрушилось гигантское цунами. Волны высотой в несколько десятков метров смыли с лица земли и дома, и храмы, и плантации, причем главный остров полностью ушел под воду. От могущественной, богатой цивилизации почти ничего не осталось. Вы уже догадались: речь идет об Атлантиде, или бог его знает, как на самом деле называлась та погибшая древняя страна. От архипелага на поверхности остались рожки да ножки, только несколько периферийных, пограничных островов, – один из них несколько тысячелетий спустя назовут Мадейрой.

Несколько сотен обитателей Атлантиды чудом уцелели только на одном острове, расположенном на расстоянии почти в 500 километров к югу от будущей Мадейры (возможно, это были мореплаватели, чьи корабли в роковой момент оказались на достаточном расстоянии от эпицентра катастрофы). Поселившиеся здесь были, видимо, не самыми образованными, не самыми грамотными гражданами Атлантиды, воссоздать хоть какое-то бледное подобие цивилизации, существовавшей на их «большой земле», им было не под силу. И вообще, в такой ситуации «не до жиру – быть бы живу». Как это по науке и должно быть с подобными колониями, началось постепенное одичание. Знания и навыки забывались, достаточно рано была утрачена письменность. Произошло возвращение к примитивной форме родоплеменных отношений.

Когда много столетий, а может, и тысячелетий спустя испанцы приплывут к этому острову, то обнаружат там дикарей, у которых только-только начал зарождаться – или возрождаться? – товарообмен и выделилась знать – племенные вожди. Свой остров потомки кроманьонцев называли Анчерифе в честь одного из крупных центров, может быть, даже столицы погибшей Атлантиды; со временем это название дойдет до наших дней в искаженном виде: Тенерифе. Где-то в пятом столетии до нашей эры здесь побывал самый известный мореплаватель того времени Ганнон бен Гамилькар Магонид, он же Ганнон Путешественник. Он обнаружил на острове развалины каких-то величественных зданий, но не нашел людей и решил, что население остров покинуло. Возможно, что гуанчи просто предусмотрительно попрятались, ведь Ганнон, помимо прочего, был еще и полководцем и одним из правителей Карфагена, так что, скорее всего, он прибыл на остров в сопровождении своей армии.