Инновация Ворохопкина - [6]

Шрифт
Интервал

Ворохопкин не успел спросить, что такое вдруг взбрело Агаеву в голову, как тот приподнялся, протянул профессору свою визитку и спросил:

— А вот какой вопрос, Давид Израилевич. Было, например, еще превращение воды в вино. Про это вы что‑нибудь сказать можете?

Профессор пожал плечами.

— Это совсем просто. Вы никогда не задавались вопросом, сколько воды содержится в обычном виноградном соке, который, собственно говоря, и служит исходным сырьем для приготовления вина? Похоже, что нет. Так вот — виноградный сок это и есть преимущественно вода плюс незначительные добавки, ответственные за вкусовые качества и процесс брожения. Брожение — прекрасно исследованная химическая реакция, которая может быть вызвана самыми разнообразными катализаторами, великолепно на сегодняшний день изученными, и ускорена вплоть до того, что займет считанные минуты. Что касается вкусовых добавок, то тут… ну вы сами знаете. Так что буквально щепотка заранее подготовленной смеси препаратов практически мгновенно превратит воду в жидкость, которую можно будет отличить от вина, только проведя специальный химический анализ. Таковой анализ в Кане Галилейской не проводился хотя бы потому, что все вино было, как мы знаем, с удовольствием выпито участниками торжества. Вообще про воду надо говорить отдельно — поскольку все живое из нее произошло…

Агаев встал и не дал профессору договорить.

— Я хочу предложить тост, — торжественно провозгласил он. — Мы все тут, — он обвел стол рукой, — деловые люди. Мы умеем делать бизнес. Но вот есть еще и другие люди, которые делают науку, а мы с ними видимся редко. Мы сами по себе, они сами по себе. Это неправильно. Вот сейчас, когда здесь присутствует уважаемый Давид Израилевич, мы все видим, как много мы потеряли, потому что варились, так сказать, в своем соку и не обращали внимания на то, что кругом происходит. Я хочу, уважаемый Давид Израилевич, предложить выпить этот тост за ваше здоровье и за вашу науку. Хочу с вами чокнуться, Давид Израилевич.

Агаев прошел вдоль стола, чокнулся с профессором и сел на освободившееся место Шульмана. Все выпили.

До самого конца ужина Агаев непрерывно о чем‑то разговаривал с профессором и даже делал пометки в своей записной книжке. Ворохопкину было приятно, что Давид Израилевич вызвал у окружающих такой живой интерес.

— Мне нужно с тобой посоветоваться, Ленечка, — озабоченно объявил Давид Израилевич, когда вечер закончился, и они шли к машинам. — Тут Ибрагим Гасанович мне одно предложение сделал. Но я сказал, что без твоего согласия не могу.

— Какое еще предложение? — спросил Леня, неприятно удивленный.

— Он хотел бы сам с тобой это обсудить, просил меня пока не вдаваться в детали. Я, если ты против, откажу конечно. Но… у него есть лаборатория, как он говорит — прекрасно оборудованная… Но он сам все расскажет, он обещал, что позвонит тебе завтра же. Я, Ленечка, сразу хочу, чтобы без недоразумений всяких… если ты против, то я тут же откажу.

По окончании двухчасовой утренней беседы с Агаевым Леня поспешил в кабинет Лермана, стараясь не сорваться на бег.

— Вы ему действительно это пообещали, Давид Израилевич? — спросил Леня, протягивая профессору исписанный во время разговора с Агаевым лист бумаги.

Профессор поднес листок к глазам и близоруко сощурился.

— Ерунда какая! Мы говорили совсем о другом. У него, как он говорит, есть великолепный масс — спектрометр, и он совершенно не возражает, чтобы я им попользовался. Ты же знаешь, Ленечка, я одно время занимался фармакологией, и применение масс — спектрометра…

— Нет — нет, а вот это что? Он это придумал, что ли?

— Превращение воды в бензин? Ну, в общем, да. Он почему‑то решил, что я у тебя именно этим и занимаюсь. Пытал меня просто как гестаповец. И чем больше я говорил, что ничего подобного, тем, как мне показалось, сильнее он уверялся в том, что я что‑то скрываю. Потом он перестал меня мучить и напрямую спросил, возможно это или нет.

— А вы?

— Подтвердил, что вполне возможно.

— Вы серьезно?

— Леня! — изумился профессор. — Это же девятнадцатый век! Ну, начало двадцатого. Луи… Луи… забыл фамилию, ну да это неважно. В Штатах. Только не превращение воды в бензин, а изготовление из воды автомобильного топлива, что, впрочем, одно и то же. Я бы, конечно, за это никогда не взялся, потому что такой, извини, ерундой заниматься серьезному человеку просто не пристало, но масс — спектрометр… Я ему сказал, что сделаю, если ты не будешь против.

Агаев дожидался решения Ворохопкина в кафе напротив, рисуя какие‑то круги и стрелочки на листе бумаги и игнорируя остывающий зеленый чай.

— Я покрою все расходы, — сказал он. — И половину того, что ты уже потратил. Потом надо будет инвестировать. Я посчитал — не меньше двухсот лямов. У меня столько нет, у тебя тоже нет. Нужен кредит. Я уже переговорил с Шульманом, так — без деталей. Когда у деда твоего будет готова демонстрация, Гриша привезет одного человека, из‑за зубцов. Начальника кремлевского гаража. Он потом прикажет кому надо, и кредит дадут. За все про все хочу сорок процентов.

***

Демонстрация проходила на территории испытательного полигона в Подмосковье. Кольцевая автотрасса была окружена высоким забором из рифленого пластика, в центре бетонного кольца располагалось двухэтажное административное здание, рядом — ремонтная мастерская. Персонал полигона был уже помещен в автобус, и ждали только сигнала о прибытии высокого гостя из‑за зубцов. Легкий дымок, поднимавшийся со стороны наблюдательной вышки, возле которой готовили шашлыки, свидетельствовал о полной готовности к визиту. Ворохопкин, Агаев и Шульман не отрывали глаз от въездных ворот, Шульман крутил в руках мобильный телефон.


Еще от автора Юлий Анатольевич Дубов
Большая пайка

«Большая пайка» (1999) − роман о взаимоотношениях российских олигархов и политиков в 1990-е гг. По сюжету данной книги Павел Лунгин снял фильм «Олигарх» (2002).Пять частей романа — это пять трагических судеб; пять историй о дружбе и предательстве, вере и вероломстве, любви и равнодушии, о том, как делаются в современной России Большие Деньги и на что могут пойти люди, когда Большие Деньги становятся Большой Пайкой.«Большая пайка» — это дебют Юлия Дубова, первый роман о бизнесе, написанный непосредственным участником событий.


Меньшее зло

Первый роман Юлия Дубова «Большая пайка» неоднократно назывался лучшей книгой о российском бизнесе. Президент компании «ЛогоВАЗ» откровенно и увлекательно рассказывал о том мире, в который ни журналиста, ни писателя со стороны не пустили бы ни за что, — но который самому Юлию Дубову был привычен и знаком в мелочах.Теперь Платон и Ларри — главные герои «Большой пайки» и нашумевшего фильма «Олигарх», поставленного по роману, возвращаются. В реальной жизни такие люди стали заниматься большой политикой. Вот и герои Дубова приступают к реализации проекта «Преемник», цель которого — посадить на кремлёвский трон нового президента страны.«Меньшее зло» — роман, посвящённый «делателям королей», от интриганов древности до Бориса Березовского.


Идиставизо

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Теория катастроф

Юлий Дубов — в прошлом генеральный директор «ЛОГОВАЗа» — автор знаменитого психологическо-экономического триллера «Большая пайка» и сценария фильма «Олигарх». «Теория катастроф» — повесть про современный бизнес, коррупцию, зависимость деловых людей от власть предержащих и прочие актуальные прелести. Повесть о том, как заместитель префекта Петр Иванович Тищенко обманул и ограбил коммерсанта Юрия Тимофеевича Кислицына, и как Юрий Тимофеевич решил Петра Ивановича убить, но в последний момент не смог нажать на курок и сам застрелился..


Варяги и ворюги

Наивный американец приезжает в Россию, чтобы помочь в защите прав человека, а заодно узнать о судьбе колчаковских денег, которые ныне, будучи найдены, могут обернуться многими миллионами долларов. Поиск давно пропавших купюр приводит его в далекую Кандымскую зону, где сидят совсем не наивные люди. Они давно приватизировали свою зону, они знают, что стало с деньгами, и на свой лад знакомят американца с великим принципом, на котором стоит не только зона, но и вся Россия: «Делиться надо!».


Рекомендуем почитать
Клятва Марьям

«…Бывший рязанский обер-полицмейстер поморщился и вытащил из внутреннего кармана сюртука небольшую коробочку с лекарствами. Раскрыл ее, вытащил кроваво-красную пилюлю и, положив на язык, проглотил. Наркотики, конечно, не самое лучшее, что может позволить себе человек, но по крайней мере они притупляют боль.Нужно было вернуться в купе. Не стоило без нужды утомлять поврежденную ногу.Орест неловко повернулся и переложил трость в другую руку, чтобы открыть дверь. Но в этот момент произошло то, что заставило его позабыть обо всем.


Кружево

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дождь «Франция, Марсель»

«Компания наша, летевшая во Францию, на Каннский кинофестиваль, была разношерстной: четыре киношника, помощник моего друга, композитор, продюсер и я со своей немой переводчицей. Зачем я тащил с собой немую переводчицу, объяснить трудно. А попала она ко мне благодаря моему таланту постоянно усложнять себе жизнь…».


Дорога

«Шестнадцать обшарпанных машин шуршали по шоссе на юг. Машины были зеленые, а дорога – серая и бетонная…».


Алгебра

«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».


Душа общества

«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».