Инкубус - [27]

Будешь

Двигать!

– Ну, Маршаку все понятно было. А мне – нет.

– Что тебе было непонятно?

– Я неправильно выразился. Мне, как раз, все стало понятно. Лучше, чем Маршаку.

– Что?

– Что нужна свободная энергия. И много. Иначе всем кирдык. Начал я всякие документы и свидетельства изучать. Много чего нашел. И вот что понял: свободная энергия существует. И существуют технические средства для ее выработки. И существуют такие люди, кто знает, как сделать эти технические средства.

Жека замолчал. Взял бутыль, налил себе и Доку. Посмотрел исподлобья:

– Зачем ты приехал? Зачем оно тебе?

У Дока в голове пошумливало, но, на хорошей закуси, было некритично. Он откашлялся и твердо сказал:

– Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный[28].

Жека глотнул полрюмки:

– И ты будешь за это платить?

– Да.

– Зачем?

– Я уже сказал.

– Ты серьезно?

– Серьезно.

– И патентовать не будешь?

– Не буду.

– Ты Флеминг[29], что ли?

– Типа того.

– Это дорого.

– Жека, ты жадный?

– Я? Нет. Мне деньги не нужны. Оборудование дохерища стоит. Так ты хочешь осчастливить мир?

– Хочу, – твердо сказал Док.

– А миру оно надо? Они ведь только жрут, срут и присовывают! Ладно бы просто жрали, так нет: они же друг друга жрут! И ты им, биомассе этой, хочешь – свободную энергию?!

– Жека, не все скоты.

– А-а-а, иди ты… – Жека, пошатнувшись, поднялся со стула. Таки забрало тебя, доходяжный, подумал Док.

Жека вернулся из комнаты с большой фоткой. Фотка была в рамке и под стеклом. В разводах пыли, обсиженная мухами. Жека бережно протер портрет грязным рукавом рубашки:

– Знаешь, кто это?

– Нет.

– Сейчас узнаешь.

Глава 12

Тхирасак, мерзостно ухмыляясь, припер входную дверь туалетной комнаты громадной задницей, по-бабски растекшейся под шортами. Снаружи дверь толкнули – сначала слабо, потом сильнее, наконец, просто заехали с размаху ногой – но где там! Веса в имбециле к одиннадцати годам было килограммов шестьдесят – дверь просто несколько раз бессильно трепыхнулась. Снаружи все стихло. Уродец переменил опорную ногу, глумливо посмотрел на Джона и сплюнул на пол. Ладно, подумал Джон, с этим позже разберусь – он все равно дверным запором работает, с места не сдвинется. Со вторым же все обстояло хуже.

Рыжий Конуэй был высок, поджар, жилист и злобен. Даже трогательные веснушки на ирландском личике и слегка курносый, почти девчачий, носик не могли скрыть стального безжалостного взгляда серых глаз и хищного оскала большого жабьего рта, обрамленного неестественно красными тонкими губами – рта, изогнутого в гримасе отвращения.

– Вот ты и попался, – процедил сквозь зубы Конуэй, оттолкнулся от подоконника и медленно пошел к Джону. – На колени.

Джон спокойно, без эмоций, смотрел рыжему в глаза.

– Рыжий, на колени сам встанешь, когда у своего папы в рот брать будешь.

Конуэй молниеносно ткнул левой. Джон в падении отлетел назад, попав головой в брюхо жирного тайца. Таец по-свинячьи взвизгнул. Из глаз Джона посыпались искры, рот начал медленно наполняться горячей солью. Упираясь в стенку, Джон поднялся на ноги.

– Что ты сказал, срань господня? – навис над Джоном ирландец.

– Что слышал, шакал!

От второго удара, на этот раз правой снизу в челюсть, Джон успел закрыться. Конуэй отпрыгнул назад и с ноги хлестнул Джону по ребрам, сбив тому дыхание. Джон упал. Поднялся на четвереньки. Конуэй ухнул на выдохе и с размаху ударил Джона ногой под живот. Джон понял: еще один или два таких удара – и он потеряет сознание.

С трудом – медленно, по стеночке – поднялся на ноги. Конуэй, отошедший было к окну, вновь пошел вперед, поигрывая занесенными для удара и правой, и левой – мол, угадай, с какой сейчас вломлю. Джон опустил правое плечо и сделал вращательное движение левым предплечьем. В ту же секунду правая ступня Конуэя запнулась о левую, и он с высоты роста полетел лицом вниз на каменный пол туалета. Вскочил, в бешенстве издавая не то рык, не то визг, и вновь бросился на Джона.

Джон стиснул зубы, вскинул согнутые в локтях руки, молниеносно сделал вращательные движения, будто описывая предплечьями два конуса в направлении навстречу друг другу, и легко выбросил открытые ладони в сторону нападающего. Конуэя словно подбросило в воздух, крутануло и с силой впечатало ягодицами, спиной и затылком в стену туалета. Он, как мешок с трухой, упал на задницу, бессильно выкинув ноги вперед, уперся руками в пол, чтобы не рухнуть набок. Лицо исказила гримаса боли. Секунду спустя Конуэя вырвало. Желтая кашица, смешанная с пенистой слюной и свисавшими из курносого носа соплями, стекала по подбородку, заливая рубашку и шорты.

– Что здесь происходит? – в дверном проеме стоял мистер Палмер, преподаватель британской международной школы Панади. Жирного нигде видно не было.

– Ы-ы-ы… ы… ы-ы… ы-ы-ы… – полуоткрытый рот Конуэя выдувал радужные пузыри. Он отвернул было голову в сторону, но падающие из глаз капли предательски сияли на черном глянцевом полу.

После занятий Джон по привычке открыл заднюю дверь и уже собрался, как обычно, забросить рюкзак в салон. Алеко вышел из-за руля, жестом показал – стой на месте. Малеко открыл свою дверь, встал с переднего левого, обошел машину кругом и сел за руль. Йоко со своего места на заднем ряду смотрела на Джона глазами, полными ужаса.