Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина - [37]

Чирик непонятно кому заговаривает зубы, а сам, поднявшись на достаточно высокий уровень корабельного трюма, вдруг натыкается на тяжёлый овальный люк, который, по всей видимости, отделяет трюмную часть корабля от самого интересного, что есть в нём — от того места, где может лежать что-то очень и очень интересное и, конечно же, не охраняемое хозяевами. Интересно, думает Чирик, а что?

Чирик приложил ухо к люку. Услышал монотонный, приглушённый тяжёлым, толстым железом гул, как будто за ним работал какой-то огромный мотор. А если открыть этот лючок? Так подумал Чирик и рука сама стала шарить по шершавой поверхности, пытаясь найти хоть какую-то зацепку. Люк был гладкий, как стекло, без единой щербинки, заусеницы или застывшего сгустка краски. Да и вообще, как показалось Чирику, он был не крашеный, а естественно-чёрный и металл этот отсвечивал матово в лучах прожекторов, скрытых от глаз Чирика.

Чирик, согнув указательный палец, постучал в железную толщу. Звука он не услышал. Стукнул ещё раз, посильнее и костяшкам стало больно. Обиженно подул на палец и со зла долбанул в люк тыльной стороной кулака. Ноль эффекта. Даже звука нет. Обиженный Чирик, не отдавая отчета, что же делает, повернулся к люку спиной и ударил в него каблуком ботинка. И вдруг случилось непредвиденное.

2.

Далеко внизу что-то заскрежетало, грохнуло, раздались множественные удары металла о металл и Чирик с ужасом увидел то, от чего люди, очевидно, и сходят с ума: крыша дом № 48 вдруг медленно, но верно, слегка покачиваясь, стала подниматься вверх, как будто это не огромный дом, занимающий гектары земли, а всего-навсего кабина лифта в шахте! И поднималась очень и очень быстро! Так быстро, что расстояние от крыши дома до люка, возле которого стоял теперь Чирик, сократилось на треть и уменьшилось всё быстрее и быстре.

— Вот оно, — затрясся Чирик, — как крыша-то едет!

От мысли, что его сейчас раздавят, мозг у Чирика заработал с какой-то сверхъестественной скоростью. Понимая, что у него теперь два пути — или вниз, но без гарантии, что он сможет уйти, если крыша упрётся в потолок космолетного трюма, или вверх, через люк внутрь корабля. Пока он соображал, дом № 48, поднявшись ещё выше, практически не оставил ему шансов уйти через чердак. И тогда Чирик, потеряв от страха голову, стал садить в дверь каблуком из всей силы, уже не таясь. И вдруг случилось чудо: люк резко распахнулся, едва не свалив Чирика с ног. Тот, совершенно случайно сохранив равновесие и, не упав с железной площадки космолёта на приближающуюся крышу дома, заскочил в люк, и, только растянувшись на рифленом металлическом полу корабля, пришёл в себя: куда это я влетел и зачем?

Сначала Чирик подумал: всё, хана, я в логове страшных существ и сейчас мне оторвут голову. Однако, оглянувшись по сторонам, он увидел, что, собственно говоря, ничего страшного тут нет. Ну, стены из металла, так это как на нормальном земном корабле, вполне земные переплетения стальных труб, трубочек, а дальше — лестницы, арматура, подъёмники. Кроме ровного гула двигателя, ни звука лишнего, ни шороха. А главное — ни одного представителя команды этой огромной машины.

И вот уже Чирик сначала на карачках, чтобы не было очень страшно, потом — согнувшись и мелкими шажочками, а под конец — даже выпрямившись, идёт по огромному залу размером с футбольное поле, стены которого уходят куда-то высоко вверх, и видит в самом его центре нечто похожее на стеклянный сказочный саркофаг спящей царевны. Внутри саркофага что-то пульсировало и переливалось всеми цветами радуги. Со всех сторон к нему тянулись толстые, обвитые металлическими листами кабели приличной толщины, которые скрывались в днище и всё это сооружение походило на огромного осьминога, раскинувшего свои щупальца.

Страшно, страшно, очень страшно тут Чирику, что и говорить! Но, крадучись, приближается Чирик к прозрачному колпаку, вернее, какая-то сила тянет и тянет его туда. Не иначе, чем-то поживиться! И ведь не обмануло его предчувствие! Подойдя к саркофагу, остолбенел Чирик от увиденного, просто лишился дара речи. Хотел даже выматериться от избытка чувств, но в горле пересохло, и слова испарились, как вода из лужицы на перегретом солнцем асфальте.

От чего потерял дар речи Чирик? Не от вида ли некоего диковинного механизма, который был скрыт под стеклянным саркофагом, очень, по всей видимости, сложной конструкции? Выглядел тот механизм, действительно, очень впечатляюще — обвит был тысячами и тысячами метров разных проводов и проводков, сочленений, разноцветных прозрачных трубок, разъёмов, деталей и прочей технической оснастки, а внутри трубок пульсировало что-то разноцветное, похожее по консистенции на ртуть.

Но нет, не это возбудило Чирика. Его возбудила одна-единственная деталь этой мощной конструкции, которая блестела и переливалась цветами радуги. Некая блестящая чурочка, длиной чуть меньше бейсбольной биты, по форме напоминающая кабачок или огурец, да всё, что угодно. Вот из-за неё-то и потерял Чирик дар речи! Потому что, кинув на неё взгляд, сразу понял, что эта чурочка сделана из чистого, из чистейшего золота какой-нибудь фантастической пробы!