Инкубатор, или Необыкновенные приключения Юрки Гагарина - [36]

Конечно же, виной коллапса было и несогласованность работы между министерствами, и традиционное русское разгильдяйство. Военное руководство Зоны, очевидно, знакомое только с движением танковых колонн, которые все сметают на своем пути, но совершенно не знакомое с логистикой городского движения, не знающее всех проблем городской инфраструктуры, отнеслось к этому делу шапкозакидательски, по принципу «прорвемся, не впервой». С опозданием было оповещено о запрете на выезд из Зоны всех частных машин и мотоциклов во избежание распространения какой-нибудь неизвестной болезни или инфекции, занесенной извне. Первая пробка из-за них и возникла.

Можно представить себе состояние водителей: на КПП в районе кинотеатра «Космос» вооружённые военные заворачивали их назад, а если кто-то отказывался, отнимали ключи от зажигания, выкидывая владельцев на асфальт, нарушая тем самым все законы о частной собственности. Те, кто не успели выехать, надеясь, кто на авось, кто на взятки гаишникам, делали новые и новые попытки покинуть Зону на личном транспорте, набив кабины предметами первой необходимости. Люди понимали, что они могут лишиться всего, так как не было информации о том, разрешат ли вернуться назад.

Но тут же и застревали, потому что проехать было просто нереально даже не столько из-за агрессивно настроенных военных, сколько из-за общей неразберихи в районе Останкино. Отчаяние толкало людей на самые неожиданные поступки. В складчину заплатили деньги водителю крана, тот поднял на монорельс десятка два машин и они под шумок ушли по верху в сторону улицы Руставели и Дмитровского шоссе. Те, кто попытался проделать похожий трюк, были обстреляны из автоматического оружия спецназовцами, машины их захвачены и сброшены вниз на трамвайные рельсы 11-го и 17-го маршрутов.

Глава 23 Чирик

1.

Отступать Чирику поздно, и он лезет вверх по трапу, даже не задумываясь, куда тот ведёт. Как он понял по ходу дела, значительная часть огромной летательной штуки — это трюм литого цельного металла без единого шва, без заклёпок и сварных стяжек каких-то фантастических размеров. И, судя по всему инопланетные создания хотят запихать туда огромный дом № 48 со всем содержимым его квартир и балконов. О, эти мерзкие московские балконы, думает Чирик с неприязнью, эти высотные помойки моей родины, набитые под завязку никому не нужным барахлом — старой мебелью, которую ещё с времён Брежнева планируют вывезти на дачу, но никак не вывезут, старой сантехникой, которая «может пригодиться» хотя бы на время, если вдруг развалится новый итальянский унитаз, огромными телевизорами в деревянных корпусах, давно не функционирующими, зато страшно удобными в качестве тумбочек, аквариумами с разбитыми стёклами, клетками для давно сдохших птиц, аккуратно перевязанными стопками собраний сочинения Ленина и Сталина, речами Брежнева и Путина, ржавыми, не работающими холодильниками, которые и надо бы выбросить, но в них очень удобно держать инструменты, старыми и ржавыми детскими колясками, столами без ножек, велосипедами без колёс, «лысыми», никому не нужными покрышками и проколотыми шинами от «жигулей», «москвичей» и «запорожцев», которых уже, быть может, даже нет на планете, а если есть, то в музеях и в коллекциях каких-нибудь повёрнутых на СССР психах; шины свисают гроздьями с древних шкафов с отвалившимися дверцами; тут же разбитые раскладушки и провонявший мочой умершей бабушки матрас, зеркала и трюмо, в которых давно уже ничего не отражается; тут же вереницы пыльных, грязных банок, вёдра, кастрюли или просто сгоревшие или с пробитыми днищами, отдельно громоздятся продовольственные запасы на зиму — в трёхлитровых мутных банках плавают маринованными помидоры, огурцы и кабачки, банки очень удобно размещены на беговой дорожке марки «кетлер», её купили для улучшения физической формы и убирания боков, но не рассчитали и она заняла всю квартиру и её стащили на балкон «до лучших времён», которые не наступят никогда; рядом с дорожкой завалы из колченогих стульев, сломанных лыж, уже не играющих патефонов, сломанных стиральных машин «Вятка», которые выставлены наружу, но не на помойку, потому что в них, как и в не работающих холодильниках тоже можно много чего держать; не подъёмные чугунные сковородки в пышной паутине, не работающие газовые плиты, торшеры, давно ждущие встречи со свалкой тоже тут. В результате чего, думает Чирик, огромная часть жилого фонда в России становится складами старого, ненужного барахла, которое постоянно болтается у него под ногами, мешая работать.

Он лезет наверх, думая о том, что такого рода прилёты инопланетян с умыканием на вселенскую помойку огромных домов, балконы и коридоры которых забиты разнокалиберным дерьмом, надо ввести в систему, сделать постоянными и тогда города России очистятся, их жителям станет легче дышать и приятнее жить.

— Ах, какие вы умные человечки, — шепчет он для смелости, обращаясь мысленно к инопланетянам. — Разумные, высокоразвитые существа с большими головками и невиданными возможностями, прилетевшие с другой планеты. Такой кораблик соорудили, не похожий ни на что на свете!