Инкуб - [45]
- Ты ведь тот ещё романтик, Харон…
- Если бы не эта мелодия, я бы свихнулся. Они как непослушные дети, которые не хотят ложиться спать. И успокаиваются только под звуки мандолины.
- Под звуки твоей души…
- Душа… я видел много душ, но не знаю своей. Какая она, Гэбриел?
- Словно Роза… - Инкуб улыбнулся своим мыслям, слушая песню Харона.
_________
Убийца
_________
Проснувшись от женского крика, давно ставшего привычным зовом его мобильного телефона, наёмный убийца, Доминик Фэй, положил за губу сигарету, отпивая остывшее кофе, смакуя квинтэссенцию их комбинации[149]. Только после нескольких бодрящих глотков чёрного мокко в дыму он проверил входящие сообщения, с досадой заметив, что сна уже не видать. На блеклом экране высветилось: «Новый заказ. У собора. Через 20 минут».
Докурив, убийца поднялся с кровати и выглянул за окно. Город казался чернее обычного; тихий, как притаившийся зверь. С улиц словно прогнали людей... Доминик жил в однокомнатной квартире над супермаркетом и часто (и не беспричинно) злился на шумных, суетливых продовольственных маньяков. Но сегодня, казалось, мир предпочёл голодать.
Пожав плечами, молодой бродяга, всегда спавший в одежде, накинул на плечи лёгкую кожаную куртку и, надев тёмные «авиаторы», вышел за дверь, напевая мотив «shine on you crazy diamond»[150]. Он всегда ходил в коже и чёрных очках, и ценитель Pink Floyd, несомненно, признал бы в нём юного Баррета. Но – высокий, худой, истощённый британец с непослушными кофейными волосами, чёлкой лезущими в глаза – Доминик в целом не отличался от многих, и при этом никто не был похож на него. Среди прочих наёмников боли его шутливо называли «Фея», коверкая шотландское имя[151]. Но за смехом таилось признанье и страх, ибо Доминик Фэй был истинным магом огнестрельных оружий. Он играл на них, как на волынке, поражая виртуозной стрельбой[152]; и каждая пуля окропляла кровью серебряный рог – единорога[153], призванного курочной петлёю.
Величественный Исаакиевский собор ржавой бронзой под тёмными сводами купола бури, нависшего над Санкт-Петербургом, встречал Доминика, возвышаясь, словно спящий гигант – тень прошлых веков – над печатью болотных забвений.
Павший на руки, потерявший голову, заключивший ангелов, заманивший демонов – на его горбатой спине свили гнёзда химеры, и часто людям казалось, что там, наверху, рядом с вечными статуями встречают закаты другие извечные существа, поющие городу на ладони, свечам за фасадами рам, свою тайную музыку. Таким – гротескным и мифическим – в любую погоду представал взорам жителей и приезжих зевак Исаакиевский великан. Люди верили, что в нём – характер и сила Санкт-Петербурга. И в смуту неведомой лихорадки боялись, что он вот-вот оживёт: оттолкнётся могучими мускулами колонн от земли, расправит спину, сбрасывая немощных ангелов, водрузит бронзовый шлем на безглавую шею и прыгнет в Неву, выживая её из своих берегов, накрывая всё больше домов и дорог обозлённой волною. А потом – примется крушить гранитные набережные, грохоча невидимым ртом лязгающие яростные литании[154]. И остановит его только тот, кто дал ему жизнь, начертав слово «Maeth»[155] на исполинской груди бесстрашной, точной рукою.
Тёмный человек в маске ждал за одной из колонн. Доминик уже привык к секретности своего информатора – связного между убийцей и его заказчиком. Они встречались несколько раз, и после каждой встречи в городе становилось одним телом меньше. Опытный наёмник, Доминик Фэй не спрашивал лишних вопросов, просто исполнял свою работу, потому что ничего другого в этой жизни у него не осталось. Он не мог и представить себе мысли, что вновь будет лежать на смятых грязных простынях, обколотый героином, уплывая, словно мертвец под раскрашенным кислотой небом в страну неоновых грёз.
"Арт-хаус[156] завис на мистическом гуле. Древний шаман рычит горловые морфины.[157] Тянет струну из сердца. Вяжет чертополохи – на колыбель летаргии.
- Больной согласен на эвтаназию.
- Думаю, я знаю, как его можно излечить."
В тот день, когда Доминик Фэй лежал на грани жизни и смерти в больничной палате, обрывками мыслей понимая, что последний передоз столкнул его с края обрыва, незнакомый голос постучался в двери его мутящегося сознания и предложил альтернативу смерти.
Так умелые руки и стремительный ум шотландского стрелка были завербованы высшими силами. И хоть Доминик никогда не видел своего спасителя, и всегда скептически относился к подобному, он, ценой своей жизни, оказался связан с кем-то, кто направлял его убивать. И кровь, что он плачем выдувал из труб душевной волынки, притупляла воспоминания о тех днях, когда только в тяжёлых мучениях и химических экстазах он находил своё крошечное умиротворение.
Доминик Фэй взял красный конверт, протянутый ему тёмным посланником, и, развернув, прочитал:
"Контур Соблазна. Девушка, Лиллиан Мун." [158]
Неодобрительно покачав головой, убийца направился в сторону набережной. Он бы мог воспользоваться метро, но в этот день оно было закрыто. Наводнение, «серые похитители» людей, порывы ураганного ветра, то и дело приносившие тяжёлые выстрелы ливней – город как будто показал свой истинный характер, и его жители старались сделать всё, что в их силах, дабы оградить свои жизни от гнёта свирепой Пальмиры
Аннотация:Произведение расскажет вам историю о Крисе Нортоне, гипнотизере с необычным даром сливаться с подсознанием другого человека. Тем времен в городе орудует маньяк зверски убивающий своих жертв. Полиция бессильна. Преступник неуловим. Но случайно патрульные находят логово, где психопат расчленял людей, а так же единственного живого свидетеля. И Крис становится единственным человеком, способным узнать правду. Но с чем он столкнется в потаенных уголках подсознания жертвы маньяка?
«Танцпол в ночном клубе «Бабочка» был маленький и неудобный. Какой-то сумасшедший архитектор поместил небольшой круглый подиум прямо по центру, так что перемещающиеся по залу новички неизменно об него спотыкались. И хоть разбитых бокалов, пролитых коктейлей уже было достаточно, подиум не переносили. Он словно жил своей отдельной жизнью, после очередного чьего-нибудь падения раз за разом утверждая свое право на определенное место жительства…».
Верите вы или нет, но ни один исследователь, как бы он вас не уверял, не может знать о снах более, чем знаем мы с вами. Особенно интересны сны профессиональные. Человек наблюдательный, будь то рыбак, пастух или извозчик, всегда найдёт смысл в своём сне. И понапрасну не выйдет в море, не погонит овец на пастбище или не остережется отвезти господ неведомо куда...© Kamima, www.fantlab.ru.
Врата между миром людей и миром демонов внезапно распахнулись настежь — и в современные города хлынул поток призраков и привидений, зомби, оборотней и еще десятков порождений Тьмы. Однако жизнь продолжается… только к преступлениям человеческим прибавились преступления паранормальные, а вечных соперников полиции — частных детективов — сменили мастера-экзорцисты.Когда-то лучшим из таких экзорцистов в Англии считался Феликс Кастор, а теперь он вышел в отставку и отказывается даже слышать о прежней работе.Но деньги лишними не бывают… а изгнание слабенького демона, поселившегося в старинном здании церковного архива, — пара пустяков для опытного мастера.Просто? Слишком просто.А бесплатный сыр, как известно, бывает только в мышеловке.И «слишком легкое» дело оказывается самым сложным и опасным за всю карьеру Кастора…