Инкарцерон - [51]

– Эти Судьи...

– Говорить буду я. – Гильдас выпрямился, пытаясь поправить свою мантию. – А ты молчи. Как только они узнают, кто я такой, нас тут же освободят, и недоразумение разрешится. Им придётся выслушать сапиента.

– Надеюсь, – хмуро проговорил Финн.

– Что ты ещё там увидел, в тех руинах? Что еще сказал Сапфик?

– Ничего.

Надоело лгать, да и туго связанные руки болели. В сознание холодной струйкой просачивался страх.

– Ключа нам больше не видать, – посетовал Гильдас. – Как и обманщика Кейро.

– Я ему верю, – процедил Финн сквозь зубы.

– Тогда ты болван.

Похитители вернулись. Потащили пленников за собой, провели под аркой в стене, потом верх по широкой сумрачной лестнице, изгибающейся влево. Наверху путь им преградила огромная деревянная дверь; в свете двух ламп Финн разглядел огромный глаз, утопленный в чёрное дерево. Глаз смотрел прямо на него, и на миг показалось, что он живой и наблюдает – то самое Око Инкарцерона, с любопытством изучающее Финна на протяжении всей его жизни.

Человек-цапля стукнул в дверь, и она распахнулась. Финна и Гильдаса провели внутрь, с обеих сторон выставив по охраннику.

В комнате, если это была комната, царил мрак.

Финн резко остановился. Тяжело задышал, расслышав эхо и странный гул. Все органы чувств предостерегали его: огромная пустота впереди, а может и по сторонам; жутко было сделать еще шаг, страшно упасть в неведомые глубины. Слабые воспоминания шевельнулись в памяти – шёпот откуда-то, где нет света, нет воздуха. Он попытался расправить плечи. Он должен справиться с тревогой.

Сопровождающие отступили, и Финн ощутил полную оторванность от мира – ничего не видно, не на что опереться.

И тут прямо перед ним раздался голос:

– Мы все тут преступники. Разве не так?

Тихий, спокойный голос с непонятными модуляциями. Мужчина или женщина?

– Не так, – немедленно откликнулся Гильдас. – Я не преступник, не были ими и мои предки. Я Гильдас Сапиенс, сын Амоса, сына Гильдаса, что вошел в Инкарцерон в День Закрытия.

Тишина. Затем:

– Считается, что подобных тебе уже не осталось.

Тот же голос. Или не тот? Сейчас он раздавался чуть левее; Финн посмотрел в том направлении, но ничего не разглядел.

– Ни я, ни мальчик не крали у вас, – продолжил Гильдас. – Животное убил один из наших попутчиков. Произошла ошибка…

– Помолчи.

Финн вздрогнул. Третий голос, такой же, как первые два, зазвучал справа. Их, должно быть, трое.

Гильдас засопел от досады. Само его молчание дышало яростью.

Голос посередине тяжело произнёс:

– Мы все тут преступники. Все виновны. Даже Сапфик, совершивший Побег, должен был выплатить долг Инкарцерону. Вы тоже заплатите дань своей плотью и кровью. Вы оба.

Может быть, в помещении посветлело, может быть, глаза Финна привыкли к темноте. Потому что сейчас он их рассмотрел: три тени сидели перед ним, закутанные в чёрные мантии, в странных чёрных головных уборах. Через секунду он сообразил, что это парики – прямые волосы цвета воронова крыла. Смотрелось всё это гротескно, потому что говорившие были чудовищно дряхлы. Он никогда не встречал настолько древних старух.

Испещрённая морщинами кожа, молочно-белые глаза, склонённые головы. Он неловко переступил с ноги на ногу и заметил, что старухи обернулись на звук. Они ещё и слепые.

– Пожалуйста... – прошептал он.

– Пощады не будет. Это приговор.

Финн повернулся к Гильдасу. Сапиент уставился на что-то в ногах у старух. На ступенях перед первой лежало грубое деревянное веретено с намотанной на него тонкой серебристой пряжей. От веретена нить тянулась к ступням второй женщины, обмотав их тугими кольцами – словно та никогда не поднималась со своего сиденья. Из запутанного клубка пряжи торчал мерный шест. И дальше нить – уже грязная и обтрёпанная – струилась под стулом третьей, рядом с которым лежали острые ножницы.

– Я слыхал о вас, – потрясённо прошептал Гильдас.

– Тогда ты знаешь, что мы Трое Беспощадных. Неумолимых. Наше правосудие слепо и зиждется только на фактах. Вы украли у этих людей, доказательства представлены.

Средняя карга подняла голову.

– Вы согласны, сёстры?

Одинаковыми голосами, каждая со своей стороны, они зашептали:

– Мы согласны.

– Да будет приговор ворам приведён в исполнение.

Мужчины выступили вперёд, схватили Гильдаса и заставили опуститься на колени. Руки старика уложили на деревянную колоду и примотали к ней за запястья.

– Нет, – выдохнул тот. – Послушайте меня…

– Это не мы! – Финн пытался бороться. – Это несправедливо!

 Казалось, старухи-близнецы не только слепы, но и глухи. Средняя задрала к потолку тощий палец. В полутьме сверкнуло лезвие ножа.

– Я Сапиент Академии! – Голос Гильдаса хрипел от потрясения. Лоб покрыли капли пота. – Со мной нельзя обращаться как с вором. Вы не имеете права...

Но его держали жёсткой хваткой: один человек со спины, другой – за связанные запястья. Взметнулся нож.

– Заткнись, старый идиот, – проворчал один из мужчин.

– Мы можем заплатить. У нас есть деньги. Я излечиваю хвори. А мальчик... Мальчик провидец. Он разговаривает с Сапфиком. Мальчик видел звёзды!

Это был крик отчаяния. В ту же секунду человек с ножом замер; взгляд его скользнул в сторону Судей.