Injectio Платины-2 - [22]

Не желая расстраивать собеседницу, она заговорила о другом:

— А почему Сын неба издал такой… странный указ?

— Тогда в государстве царила смута, — размеренно, словно читая лекцию или молитву, заговорила монашка, успокаиваясь. — Истинному Сыну неба даже пришлось удалиться из страны и скрываться на Севере, откуда он вернулся с многочисленным войском великого генерала Берно. Его люди были потомками тонган, покинувших родину в незапамятные времена из-за мятежей и неустройств. Но двести лет назад они вернулись вместе с истинным Сыном неба… Только разве я вам этого не рассказывала, Платино-ли?

— Рассказывали, госпожа Сабуро, — не стала та спорить и покаянно вздохнула. — Но, стыдно признаться, тогда я слишком плохо знала ваш язык, а постоянно переспрашивать мне казалось не удобным.

— Ну, слушайте ещё раз, — рассмеялась женщина и продолжила: — Среди благородных людей нашлись отдельные отщепенцы, осмелившиеся выступить против истинного государя и его непобедимого полководца. Их сурово наказали. А чтобы землевладельцы не забывали о своём долге перед Сыном неба и страной, им приказали засыпать рвы и разрушить наружные стены своих замков.

— А внутренние? — деловито поинтересовалась слушательница, рассудив, что такие тоже должны иметься. В противном случае, в рассказе Сабуро речь бы шла о стенах вообще.

— Главные башни и цитадели государь мудро разрешил оставить, — ответила монашка. — Но лишь до первого нарушения закона. Тогда всю семью убивали, а замок разрушали полностью.

«Круто тут порядок наводили, — хмыкнула про себя путешественница между мирами. — За трёхметровым забором разве что от мелкой шайки грабителей спрячешься, а армию он точно не остановит».

— Хвала Вечному небу, в нашем уезде за всё время ни одного бунтовщика не нашлось, — с гордостью заявила рассказчица. — И у Канако, и у Исикаво, и у барона Хваро родовые башни до сих пор стоят. Зато теперь у каждого ещё и парки, башенки, беседки, пруды. А у Хваро целое озеро с островом посередине.

— На весь уезд только три землевладельца? — удивилась Ия.

— Что вы! — собеседница, кажется, даже обиделась. — Гораздо больше. Но крупных пятеро. Эти трое и ещё два. Только они получили свои земли уже после Воссоединения народа, когда строить замки стало не принято.

— Понятно, — кивнула девушка. — А сколько всего людей живёт в уезде?

— Не знаю, Платино-ли, — пожала плечами монашка. — Раньше много было. Но сколько осталось после петсоры, сказать не могу.

Ия усмехнулась.

— Я хотела спросить только о доме, госпожа Сабуро. А вы мне такую интересную историю рассказали.

— Извините, госпожа Платино, — смутилась женщина. — Со мной иногда такое случается. Знаю, что сие недостойно служительницы милосердной Голи, но порой мне очень обидно за брата. Он всю жизнь посвятил государственной службе, проявил талант и усердие, никогда не брал взяток, а всего лишь начальник уезда.

— Возможно, всё ещё изменится к лучшему, госпожа Сабуро? — попыталась утешить её девушка, весьма впечатлённая подобным проявлением простых человеческих чувств. Раньше спутница не позволяла себе подобных откровений.

— Я уже потеряла всякую надежду, Платино-ли, — вздохнула монашка и, высморкавшись в платочек, заговорила совсем другим, более привычным тоном: — Сейчас мы с вами на семейной половине дома. А кабинет, где брат с нами беседовал, на его официальной стороне. Там господин принимает гостей, там кухня и кладовые.

Вспомнив, что видела какие-то хозяйственные постройки возле бани, Ия поинтересовалась: что это такое?

— Кладовка для посуды, — начала перечислять рассказчица. — Прачечная, швейная мастерская и ещё что-то.

— У вашего брата супруга и трое наложниц, — осторожно подбирая слова, заговорила девушка и, дождавшись подтверждающего кивка, спросила: — А дети у него есть?

— Конечно! — кивнула собеседница, но со вздохом поведала, что господин Бано Сабуро не может похвастаться многочисленным семейством. Два сына и дочь от супруги, сын от второй наложницы госпожи Ошо и совсем маленькая дочка от первой наложницы госпожи Эгоро. Старший сын и наследник сейчас, вероятно, занимается у наставника. Юноше уже восемнадцать лет, и он усердно готовится к государственным экзаменам. А его братья ещё слишком маленькие, чтобы показывать их чужим людям.

— Вы имеете ввиду меня? — усмехнулась Ия.

Собеседница кивнула, но, прежде чем успела что-то сказать, пришла Усуя забрать посуду и узнать, не нужно ещё чего-нибудь?

Платина заверила, что ни в чём не нуждается, после чего служанка удалилась, пообещав зайти вечером.

А путешественница между мирами продолжила расспрашивать Сабуро о брате, его семье и других обитателях города Букасо, выпытывая новые, ещё неизвестные подробности.

Иногда за тонкой дверью слышались голоса или шорох шагов. Тогда рассказчица переходила на шёпот, опасливо косясь в сторону входа, хотя ничего порочащего своего брата она и не говорила.

Ия предположила, что здесь вообще не принято обсуждать слова и поступки главы семьи.

Свет, пробивавшийся сквозь натянутую на окна бумагу, постепенно тускнел. В углах комнаты начал скапливаться сумрак.

Незнакомая служака и Усуя принесли подносы с ужином и чай.