Честному человеку тоже иногда везёт, но очень редко.
Темно, душно, пыльно. Кирка с трудом вгрызается в слежавшийся грунт, покрывающий дно пещеры. Свет тусклого масляного фонаря выхватывает из темноты блестящие от пота тела со следами побоев, измученные лица с многодневной щетиной, жадно разинутые рты, хватающие затхлый воздух подземелья. Кажется, чернота полна уставших, обессиленных людей, по прихоти богов попавших в это гиблое место.
На самом деле здесь хватало места только для двоих. Больше просто не помещалось в длинном, узком, похожем на кишку тоннеле.
— Всё! — прокаркал хриплый голос. — Тяните.
Из темноты возникли руки в ссадинах, хватая уродливую корзину, наполненную песком и камнем.
— Здесь никто не копал с начала времён, — раздался голос второго мужчины, а потом послышались булькающие звуки.
— Дай и мне! — гневно потребовал другой. — Дай, а то ушибу ломом!
Мелькнула рука с тощим бурдюком.
В тоннеле появилось яркое пятно.
— Чего встали, бездельники? Шевелись, ленивые шакалы!
— Корзин нет.
— Так копайте, а в корзины потом уложите! — крикнул человек с факелом. — Нам что тут до праздника Основания торчать?
Рабы нехотя взялись за работу.
— Живее поворачивайтесь, свиньи! А то будете у меня пить одну морскую воду! Её на всех хватит.
Мужчина засмеялся собственной шутке и рявкнул:
— Куда прёшь?
— Корзины несу.
— Предупреждать надо!
Удар, всхлип, и факел скрылся в глубине пещеры, оставив невольникам только тусклый свет масляного светильника.
— Ничего они здесь не найдут.
— Не зря люди говорят, что это сокровище проклято.
И вновь звон металла о камень, шелест ссыпаемого в корзину песка и хриплое, тяжёлое дыхание рабов.
Тот, кто ими распоряжался, стоял на берегу крошечной бухточки, с тревогой поглядывая на небо. Слишком долго стоит хорошая погода. А шторма в это время налетают неожиданно, и легко можно загубить корабль на здешнем мелководье. Зачем только покровитель поверил этому барану, Акмену сыну Фраса? Все острова вокруг Устричной отмели давно перекопаны, но никто так ничего и не нашёл на их печальных берегах. Эти безводные, почти лишённые растительности клочки суши раньше давали приют только морским птицам да застигнутым непогодой рыбакам, но вот уже полсотни лет, как по ним ползают искатели неверного счастья.
Господин вроде и умный человек, но опять дал Акмену корабль и людей. Неужели ему не ясно, что тот давно тронулся умом? Хотя, если бы он сам провёл столько лет среди папирусов и пергаментов, то вряд ли сохранил бы трезвый взгляд на жизнь.
Зашуршала галька. С невысокого пригорка спускался старик с аккуратно подстриженной бородой, в коротком, почти рабском хитоне с куском почерневшего пергамента в руках и довольной улыбкой.
— Все приметы показывают, что это тот самый остров!
— Здесь всё давно перекопали, — пробурчал мужчина.
— Но пещеру я нашёл первым! — счастливо хихикнул Акмен. Он посмеивался, почёсывался, нервно переступал старческими узловатыми ногами в потёртых сандалиях. То есть, вёл себя так, как и подобает сумасшедшему.
— Сокровища здесь! Я уже чувствую его запах.
— Золото не пахнет, — возразил собеседник.
— Ты просто не можешь уловить его тонкий аромат, — старик закатил глаза, словно от запаха благовоний. — Он просто витает над этим островом.
— Четвёртый день ковыряемся! — раздражённо напомнил мужчина. — Воды на два дня осталось.
— Значит, завтра мы и найдём этот клад, господин Помп Дентер Глав! — с невероятным апломбом заявил Акмен.
Собеседник чувствовал брезгливую жалость к этому человеку, посвятившему всю свою жизнь погоне за сказкой. Одной из великого множества историй, что рассказывают легковерным простакам пьяные матросы, надеясь раскрутить их на лишний стаканчик дешёвого пойла.
— Пойдём, взглянем, сколько они сегодня сделали, — сказал мужчина и зашагал к одинокой горке, возвышавшейся на противоположном конце островка.
Заметив их, сидевший на корточках возле чуть дымящего костра надсмотрщик сунул в угли факел и скрылся в узкой тёмной щели, откуда скоро донеслись его ругательства. Когда они подошли к входу в пещеру, из неё выбрались двое рабов с большой доверху наполненной камнями и песком корзиной. Стражник подгонял их сзади ленивыми пинками.
— Посвети нам — приказал Дентер.
— Слушаю, господин, — засуетился надсмотрщик, отступая в сторону и пропуская начальство вперёд.
У самого входа штабелем лежали прямоугольные каменные блоки.
— Ты мне не поверил, когда я сказал, что это просто стенка, — язвительно напомнил Акмен.
— Вот только за ней ничего не оказалось, — отпарировал собеседник, признаваясь в душе, что эта находка на какое-то время убедила его в реальности фантазий блажного старика.
Мужчина невольно поёжился. Дентера с детства пугали тесные помещения и узкие коридоры, но своего покровителя Ипия Минуца Цицера он боялся ещё больше. А тот приказал строго следить, чтобы рабы зря не переводили хозяйскую еду и трудились с полной отдачей.
Проход сужался, полого уходя вниз навстречу глухим ударам и спёртому воздуху. Мерцавшее пламя факела за спиной отбрасывало причудливые, корявые тени на стены пещеры. Под ногами шуршал песок и мелкие камешки.
