Ингви фон Крузенштерн - [7]

— Может ты слышал о ковене Синеглазых Ведьм?

Он помотал головой.

— Это запретный и преследуемый ковен. Очень давно, когда мир был намного жестче нынешнего, мои сёстры приняли в себя силу древнего тёмного бога. Напрямую он не угрожал жизням людей, а вот от помощи в то трудное время было нельзя отказываться. Пока ситуация была опасной, ведьм терпели и почитали, но когда Безликие были оттеснены, мы подверглись гонениям. Только за знание о нас можно быть убитым, Ингви, запомни это!

Глаза ведьмы полыхнули, и парень чуть отшатнулся. Удовлетворившись, женщина продолжает.

— Нас осталось немного. И все прячемся, как прокажённые, — горько выплюнула слова она. — Словно не благодаря нам живы люди. Но этого уже не изменить. Я живу больше трёхсот лет. Свою силу и знания получила от другой Синеглазой. Мы связаны клятвой, что перед смертью должны передать семя новой ведьме. Уже долгое время я ищу преемницу, но всё тщетно. Ты же понимаешь, что будет, если, например, Лилья получит этот тёмный дар?

Парень мелко закивал, помянув приглянувшуюся девушку с деревни.

— Поэтому я вынуждена просматривать судьбы, денно и нощно искать. Обосноваться в этой пещере было хорошей идеей. Пару заклинаний и никто сюда даже соваться не хочет. Кроме некоторых, — рассмеялась она. — Ныне покойных. И лишь ты сумел прорваться. Я очень встревожена, очень взволнована. Ты Тот или нет?!

Последние слова она сказала с безумной страстью. Приблизилась, обжигая взглядом и дыханием. Ингви замер, как перед гигантской коброй.

— Подумай хорошо, юноша. Я готова пойти навстречу и одарить тебя всем, чем смогу. Но ты должен поклясться. Ты должен принять в себя мою силу и потом, когда у тебя родится первая дочь, оберегать и заботиться, пока ей не исполнится шестнадцать. В награду за согласие, я верну тебе голос, обучу великому искусству и сохраню жизнь.

Стало ясно, что в душу к Ингви просится страх. За короткий век он мало повидал, чтобы оставаться спокойным. С другой же стороны, не ведая о Синеглазых ведьмах, парень может и согласится на предложение, ибо сложись обстоятельства так, что кто-нибудь рассказал бы о них, подготовил к встрече, то ужас сковал бы несчастного юнца, стоило глазам женщины заполниться синевой. За многие века, слухи о них обросли самыми жуткими подробностями.

Ингви кивнул.

— Закрепим же клятву на крови, — радостно и торжествующе провозгласила она. — Протяни левую руку. Вот та-а-ак, ладонью вверх. Потерпи чуть-чуть…

Её ноготь на указательном пальце, словно нож стал резать ладонь. Из тоненьких порезов выступила кровь и тут же спеклась. Спустя короткое время, на ладони появилась сложная фигура из рун, линий и узоров.

— Готов? — став мрачнее и грознее, спросила ведьма.

Он кивнул. Лицо бледное, но рука не дрожит.

— Тогда начнём!..

Она положила свою ладонь сверху и прикрыла веки. Юноша поморщился от резкой боли в порезах. Уста ведьмы разомкнулись и послышался речитатив. И хотя наречия Ингви не знакомо, но каждая фраза вызывает дрожь.

Это продлилось не долго. Вскоре она убрала ладонь и на месте кровяного рисунка, остался светящийся синим. Начав меркнуть, он словно погрузился внутрь, а на месте порезов снова оказалась целая кожа. Без шрамов.

— Вот и всё, Ингви. Спасибо! — на её лице гуляет искренняя улыбка, а голос полон обещания.

— Я проклят? — сумел сказать он.

— Да. Навсегда. И не видать тебе света белого. Будешь прислуживать мне, раб! — ведьма коварно расхохоталась. — Ну, чего с таким ужасом смотришь. Шучу я, дурень. Все вы похожи, ибо воспитываетесь на поверьях и небылицах. Ведьмы то, ведьмы это… В своё время знаешь сколько ко мне простушек ходило, чтобы приворот, порчу, худо какое навести? Понимаешь? Не я же им в головы паскудство это закладывала.

— И ты делала?

— Тьфу ты! Вот ничего не меняется! — она обиженно отвернулась. — Делала. Иногда. Когда жить было не на что. Что?! — снова повернулась. — Я не обязана заботиться и блюсти кодексы. Чем могла, тем и зарабатывала.

— Извини. Я просто спросил. Подумал, что если ответишь нет, то солжёшь. Но ты честная.

— Хм-м… — удивлённо воззрилась она уже нормальными зелёными глазами. — А ты не такой, как все.

— Может быть.

— Ладно, Ингви фон Крузенштерн, теперь можешь спрашивать, — развела руками молодая по виду женщина. — Или сначала поедим?

— Здесь уютно, — огляделся парень, подмечая и кровать, и стол, и стулья. Есть пара шкафов, сундук и зеркало. У дальней стены купальня. — Как ты всё сюда притащила?

— Ведьмовские штучки, — хитро улыбнулась она. — Так что насчёт еды?

— Хочу. А-а… — растеряно стал озираться парень.

— Ты садись, садись, — взяла она под руку. — Остальное оставь мне.

Ведьма скрылась за выступом скалы, а потом явилась с парящими бараньей похлёбкой тарелками. Таким же образом на столе оказались ломти свежего хлеба, пару яблок и кувшин душистого мёда.

— Ты не бедствуешь, — заключил Ингви.

— А должна?

— Я не знаю. Просто так почему-то казалось.

— Это домыслы селян, — отмахнулась девушка.

— Почему же ты заперта здесь, если можешь так колдовать? — поинтересовался парень и жадно принялся за еду. Судя по заблестевшим глазам — вкусная.

— Заперта… — повторила она задумчиво. — Метко сказал, метко. Но всё равно связи нет. Это так, важные, но мелкие радости. Хорошо, что хоть они есть.