Инфекция - [20]
Тодд взял у Энн губку и притворился, что моется. Все его руки были в саже, черная пыль странно контрастировала с бледным, как брюхо дохлой рыбы, торсом. Он стыдился своего тела и своей слабости. Он плакал перед ними. Перед взрослыми. Он посмотрел в лицо смерти и расплакался. В голову не шло ни одно приятное воспоминание. И самое страшное, что в тот момент, как он думал что умрет, он не мог вспомнить лицо своей матери.
— Хочешь побыть один? — спросила его Энн.
Тодд молча покачал головой. Он и так был один.
Энн сказала, — Тогда, давай помогу.
Она взяла губку, выжала ее, и начала обтирать его лицо и шею.
Кто-то постучал в дверь. Вошел Сержант, держа в руках каску, и тут же заполнил помещение своим огромным телом.
— Нам надо поговорить, Энн.
Энн взглянула на Тодда, и слегка покачала головой.
Сержант кивнул. Он присел на корточки перед Тоддом, который сидел, съежившись, с отсутствующим выражением лица.
— Как рука? — Спросил Сержант, указывая на перевязанную рану, которую сам ему промыл и зашил.
Тодд не ответил.
— Держи ее в чистоте, боец, — добавил Сержант. — Этот вирус не единственная инфекция, которую стоит опасаться.
— Я позабочусь о нем, — сказала Энн. — Ты можешь проверить Уэнди.
Сержант смерил Тодда тяжелым взглядом и натянуто улыбнулся. — Просто я хотел сказать, что ты отлично сработал сегодня, Малец. Ты реально крутой чувак, знаешь это?
Когда Сержант ушел, Энн слегка подтолкнула Тодда локтем и присвистнула.
Он улыбнулся.
Уэнди сидела в другой палате на куске полиэтилена, постеленном на краю кровати, руки у нее тряслись. Она медленно сняла с себя ремень Бэтмена — тяжелый от наручников, перчаток, пистолета, электрошокера, дубинки, кожаного блокнота, запасных обойм и баллончика со слезоточивым газом — и аккуратно положила его рядом. Сняла свой бейдж и значки и положила рядом с ремнем. Расстегнула форменную рубашку, стянула с себя и сунула в полиэтиленовый пакет. Расстегнула бюстгальтер, грязный и сырой от пота, и повесила сушиться. После быстрого, но тщательного мытья, она осмотрела себя в зеркале, пока расчесывала сырые, спутанные волосы. Она узнавала свои лицо и тело, но глаза были какими-то чужими. Ее лицо и красивая грудь привлекали внимание других полицейских, но мешали ей стать своей среди них. Уэнди знала о своей физической привлекательности, слышала об этом от других неоднократно. Знала, что привлекает мужчин. Знала, что это их бесит. Потом это спасло ей жизнь, когда мужчина, доставивший ей ранее массу страданий, сказал ей уходить и спасаться, когда в дверь устремились воющие Инфицированные.
Она подняла левую руку и нахмурилась. Через все ребра шла тонкая красная царапина. Острые как бритва зубы твари зацепили ее. Не так глубоко, чтобы нужно было зашивать, но все же до крови. Достаточно глубоко, чтобы подцепить вирус.
Боже, она собиралась застрелить Тодда, хотя сама была на волоске от Инфекции.
Сделала бы она это?
Если бы пришлось, то да. Убить одного или погибнуть всем.
Застрелилась бы она, если бы почувствовала, что обращается?
— Да, — ответила она себе. Она сделала бы это с большей готовностью, чем застрелила бы кого-нибудь из них. Осознание этого факта удивило ее.
Большинство копов никогда не считали ее своей, и все же она была копом. Многие полицейские в участке имели четкую позицию относительно жителей патрулируемых ими районов: «Мы» и «Они». Две противостоящие стороны. Уэнди развивала и усваивала в себе эту культуру. Она относила себя к первым. Ни у кого не было столько полномочий, сколько у нее, когда она патрулировала свой район. Пока она не приставила пистолет к голове этого подростка, она считала других выживших гражданскими лицами, которые были ей не ровней, а скорее обузой. Больше она не чувствовала этого разделения. — Мы стали одним племенем, — подумала она.
Кто-то постучал. Она попросила подождать, пока натягивала свою черную футболку. — Нужно не забыть наложить на порез антисептик, — сказала она себе. Бог знает, чем там, кроме Инфекции, кишит мерзкая пасть монстра.
В комнату вошел Сержант. Осмотрелся и оценивающе кивнул. Это было настолько неуловимо, что он даже не осознавал это, но Уэнди сразу ощутила с его стороны внимание к ней. Она нарочито отвернулась, прицепляя бейдж к ремню. Сержант откашлялся и тут же перешел к делу.
— Я принес тебе воды, если хочешь помыть голову, — сказал он.
— Уже помыла. Не видишь?
— Понял, — сказал он. — Все равно возьми. Потом пригодится. Это дождевая вода.
— А что, в резервуаре здания совсем нет воды?
— Есть. Довольно много, но мы бережем ее для питья и приготовления пищи. А сегодня мы моемся дождевой водой.
— Что ж, спасибо, — сказала она ему. — А какая у нас обстановка?
Стив и Даки домели пол. Сейчас он чистый. Во всяком случае, никаких Инфицированных и никаких зубастых личинок. Думаю, сейчас мы в безопасности. Сейчас уберем трупы и вычистим все место.
— Помощь нужна?
— Нет, нет, нет. Это просто неслужебный разговор. Ты же прошла через ад.
Уэнди сидела на кровати, вздыхая. — Хорошо.
— Эй, Уэнди…
— Да?
Сержант глубоко вздохнул и сказал, — Хочу тебя поблагодарить.
— За что?
— За то, что ты сказала о моих парнях вчера. Я признателен тебе за это. Спасибо.
Эпидемия новой болезни, которая закончила эпоху хиппи и Лета любви, вызвала появление массовых мутаций у новорожденных. Рога, шерсть, клыки, когти и хвосты. Брошенные родителями, они вырастают в аутсайдеров, которые содержатся в спецшколах и игнорируются обществом. Наступили консервативные восьмидесятые. Терпение мутантов на исходе, у них начинают просыпаться сверхспособности, и любая случайность может вызвать вспышку насилия… С самого рождения его называют монстром. Родители отдали Еноха Брайанта в приют и он живет с другими такими же подростками.
Сражение на орбите Воларда завершилась вничью. Смертельные враги рухнули на пустынную, забытую богом планету. Они изранены и ослаблены, но всё ещё живы, а значит, жестокая кровавая битва вскипит вновь. Кто победит в ней? Многотысячный, оснащенный самой современной боевой техникой гарнизон огромной космической станции или разрозненные плохо вооруженные группки повстанцев? Казалось бы, ответ очевиден. Однако существует одно «но». Повстанцев ведут в бой несгибаемые, закаленные в сражениях «Головорезы».
Немногие ракеты прорвали систему Московского ПВО, но и этого было достаточно. Поступило распоряжение срочно, не дожидаясь второй волны, загонять гражданское население в подземку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сталкерпо кличке Фляга становится свидетелем странных взаимоотношений между бывшими Долговцами. Все четверо когда-то участвовали в рейде по Припяти, но что-то произошло в мёртвом городе во время выброса, и это что-то до сих пор преследует четырёх друзей…
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.