Индийская философия. Шраманский период - [110]
4. — Следовательно, господин Готама не входит ни в какие взгляды?
— Принятие взглядов — это [как раз и] есть то, Ваччха, от чего избавляется совершенный. Зато вот что, Ваччха, видит совершенный: «Таковы формы, таково возникновение форм и таково устранение форм; таковы ощущения, таково возникновение ощущения и таково устранение ощущений; таковы представления, таково возникновение представлений и таково устранение представлений; таковы установки, таково возникновение установок и таково устранение установок; таково сознание, таково возникновение сознания, и таково устранение сознания»[356]. Потому я говорю, что совершенный через разрушение, через бесстрастие, через остановку, через отбрасывание, через устранение всех воображений, всех предположений, всех склонностей к самомнению [вследствие иллюзий типа] «Я — деятель», «Мое действие» освобождается от [всех] привязанностей.
5. — Но где тогда, господин Готама, появляется тот монах, ум которого освобожден таким образом [от всех привязанностей]?
— «Появляется», Ваччха, [здесь] неприменимо.
— Но тогда, господин Готама, не появляется?
— «Не появляется», Ваччха, [здесь также] неприменимо.
— Но тогда, господин Готама, и появляется, и не появляется?
— «Появляется и не появляется», Ваччха, [здесь также] неприменимо.
— Но тогда, господин Готама, не появляется и не не-появляется?
— «Не появляется и не не-появляется», Ваччха, [здесь также] неприменимо.
— Но если на вопрос о том, где появляется, ты отвечаешь, что [это здесь] неприменимо, а также и на вопросы, [где] не появляется, появляется и не появляется, не появляется и не не-появляется, то в этом случае, господин Готама, у меня возникает растерянность и омрачение, и от той радости, господин Готама, которую мне ранее доставила беседа с тобой, ничего не остается.
— Ты не должен теряться, Ваччха, и не должен омрачаться. Эта дхарма[357] глубока, Ваччха, трудна для рассмотрения, трудна для постижения, мирна, превосходна, неисследуема и доступна [лишь] для истинно знающих, но малодоступна для тебя, [у кого] другие взгляды, другая вера, другие радости, другие правила[358] и другие учителя.
6. А теперь, Ваччха, я тебя спрошу, и, как считаешь нужным, ответь мне. Как ты думаешь, Ваччха, если огонь горит перед тобой, то будешь ли ты знать, что он горит перед тобой?
— Если, господин Готама, огонь горит передо мной, то я буду знать, что он горит передо мной.
— А если бы, Ваччха, тебя спросили о том, по какой причине этот огонь горит перед тобой, то что, Ваччха, ты бы ответил?
— На этот вопрос, господин Готама, я бы ответил, что этот огонь, который горит передо мной, горит по той причине, что поддерживается [таким топливом], как трава и ветки.
— А если, Ваччха, этот огонь, который перед [тобой], иссякнет, то будешь ли ты знать, что он иссяк?
— Если, господин Готама, огонь передо [мной] иссякнет, то я буду знать, что он иссяк.
— А если, Ваччха, тебя спросят об этом огне, который иссяк, в какую сторону он ушел — на восток, на запад, на юг или на север, то что ты, Ваччха, ответишь?
— Это неприменимо, господин Готама, чтобы тот огонь, который горел, поддерживаемый [топливом в виде] травы и веток, а затем иссяк вследствие потребления [данного топлива] при отсутствии другого топлива и оставшись без топлива, можно было считать ушедшим [куда-либо].
7. — Точно так же, Ваччха, эту [телесную] форму, по которой узнают совершенного, он оставляет [здесь как] подрезанную у корней и сходную с пнем пальмового дерева, не способным к дальнейшему росту и самовоспроизведению[359]. Совершенный, Ваччха, освобождается от обозначения через связь с [телесной] формой и становится глубоким, неизмеримым и бездонным как океан. И [к нему] неприменимы такие выражения, как «появляется» или «не появляется» или «и появляется, и не появляется» и «не появляется и не не-появляется».
И эти ощущения, по которым узнают совершенного, утрачиваются совершенным, подрезанные у корней, и [они становятся] сходными с пнем пальмового дерева, не способным к дальнейшему росту и самовоспроизведению. Совершенный, Ваччха, освобождается от обозначения через связь с ощущениями и становится глубоким, неизмеримым и бездонным, как океан. И [к нему] неприменимы такие выражения, как «появляется» или «не появляется», или «и появляется и не появляется» и «не появляется и не не-появляется».
И эти представления, по которым узнают совершенного, утрачиваются совершенным, подрезанные у корней, и [они становятся] сходными с пнем пальмового дерева, не способным к дальнейшему росту и самовоспроизведению. Совершенный, Ваччха, освобождается от обозначения через связь с представлениями и становится глубоким, неизмеримым и бездонным, как океан. И [к нему] неприменимы такие выражения, как «появляется» или «не появляется», или «и появляется, и не появляется» и «не появляется и не не-появляется».
И эти установки, по которым узнают совершенного, утрачиваются совершенным, подрезанные у корней, и [они становятся] сходными с пнем пальмового дерева, не способным к дальнейшему росту и самовоспроизведению. Совершенный, Ваччха, освобождается от обозначения через связь с установками и становится глубоким, неизмеримым и бездонным, как океан. И [к нему] неприменимы такие выражения, как «появляется» или «не появляется», или «и появляется, и не появляется» и «не появляется и не не-появляется».
Книга посвящена восточно-западным философским штудиям Ф.И. Щербатского (1866–1942) на фоне достижений европейской сравнительной философии к началу XX в. Работы Щербатского исследуются в строго хронологическом порядке: от первой статьи «Логика в древней Индии» (1902) до последних комментариев к переводам буддийских текстов после опубликования «Буддийской логики» (1932). Среди основных компаративистских открытий Щербатского выделяются систематические параллели между буддийским идеализмом школы Дигнаги и критицизмом Канта, а также аналогии между «философией потока» у буддистов и А.
Настоящий курс рассчитан на ознакомление студентов-гуманитариев с начальными основами теологического знания, преподавание которого является новой реальностью в системе российского высшего образования. Основное содержание курса составляют лекции, посвященные логическому и историческому значению «теологии», выяснению отличия теологии от религиоведения, философии религии и религиозной философии, сложению ее современной дисциплинарной структуры и ее составляющим в виде дисциплин пропедевтических (христианская апологетика, библейская и патрологическая текстология), системообразующих (догматическое, нравственное (теотетика), литургическое, каноническое богословие, герменевтика Св.
В книге впервые предпринята попытка представить историю индийской философии как историю творческих философских индивидуальностей. Опираясь преимущественно на памятники палийского канона буддистов и канонические тексты джайнов, автор реконструирует философские биографии и учения более двадцати основных персонажей реальной истории индийской мысли шраманской эпохи — эпохи первой переоценки всех ценностей и первой интеллектуальной революции Индии, датируемой VI–V вв. до н. э. Персоналия шраманской эпохи завершается философской биографией Будды, в котором автор видит своего рода итоговую фигуру первого периода всей индийской философии.
Монография представит авторское осмысление ряда параметров философской теологии как новой реальности в российском философском контексте. К ним относятся отличия светской рациональной теологии от традиционного церковного богословия, дифференциация различных типов дискурса в самой рациональной теологии, выявление интеркультурного измерения философской теологии, анализ современных классификаций обоснований существования Бога, теологический анализ новейшей атеистической аргументации и самого феномена атеизма, а также некоторые аспекты методологии библейской герменевтики.
Всеволод Сергеевич Семенцов (1941–1986) — исследователь древнеиндийской литературы, религий, философии, средневекового индуизма, переводчик и истолкователь «Бхагавадгиты», оказал значительное влияние на формирование целого поколения индологов и стал одной из заметных фигур духовного возрождения России в эпоху государственного атеизма. В представляемый сборник вошли воспоминания о В.С. Семенцове коллег и учеников, светских и духовных лиц, а также индологические публикации по всем основным темам, так или иначе связанным с его научными интересами, начиная с ведийской поэзии и завершая диалогом религий.
Новая книга В. К. Шохина, известного российского индолога и философа религии, одного из ведущих отечественных специалистов в области философии религии, может рассматриваться как завершающая часть трилогии по философской теологии (предыдущие монографии: «Философская теология: дизайнерские фасеты». М., 2016 и «Философская теология: канон и вариативность». СПб., 2018). На сей раз читатель имеет в руках собрание эссеистических текстов, распределяемых по нескольким разделам. В раздел «Методологика» вошли тексты, посвященные соотношению философской теологии с другими форматами рациональной теологии (аналитическая философия религии, естественная теология, фундаментальная теология) и осмыслению границ компетенций разума в христианской вере.
Вниманию читателя предлагается один из самых знаменитых и вместе с тем экзотических текстов европейского барокко – «Основания новой науки об общей природе наций» неаполитанского философа Джамбаттисты Вико (1668–1774). Создание «Новой науки» была поистине титанической попыткой Вико ответить на волновавший его современников вопрос о том, какие силы и законы – природные или сверхъестественные – приняли участие в возникновении на Земле человека и общества и продолжают определять судьбу человечества на протяжении разных исторических эпох.
Экспансия новой религиозности (в формах оккультизма, магии, мистицизма, паранаучных верований, нетрадиционных методов лечения и т.п.) - одна из примет нашего времени. Феномен новой религиозности радикально отличается от исторически сложившихся, традиционных для данного общества религий, и при этом не сводится исключительно к новым религиозным движениям. В монографии рассмотрен генезис новой религиозности, проанализированы ее основные особенности и взаимосвязь с современной массовой культурой и искусством. Для специалистов в области культурологии, религиоведения, философии, студентов гуманитарных вузов и широкого круга читателей.
Лоренцо Валла — итальянский гуманист, родоначальник историко-филологической критики, представитель исторической школы эрудитов, крупнейший этический мыслитель эпохи Возрождения, понявший библейскую и античную этику в ключе обновленной логики. Л. Валла создал динамичную этику, предвосхитившую предприимчивость Нового времени. Умение подбирать точные аргументы, изящество стиля, убедительное сопоставление разных точек зрения делает труды Валлы школой этической философии. Начатые Валлой дискуссии о свободе воле, о природе желаний, о намерениях воли и сейчас создают рамку философского осмысления нашей повседневной жизни.
В своей книге Тимоти Мортон отвечает на вопрос, что мы на самом деле понимаем под «экологией» в условиях глобальной политики и экономики, участниками которой уже давно являются не только люди, но и различные нечеловеческие акторы. Достаточно ли у нас возможностей и воли, чтобы изменить представление о месте человека в мире, онтологическая однородность которого поставлена под вопрос? Междисциплинарный исследователь, сотрудничающий со знаковыми деятелями современной культуры от Бьорк до Ханса Ульриха Обриста, Мортон также принадлежит к группе важных мыслителей, работающих на пересечении объектно-ориентированной философии, экокритики, современного литературоведения, постчеловеческой этики и других течений, которые ставят под вопрос субъектно-объектные отношения в сфере мышления и формирования знаний о мире.
Данная работа является развитием и продолжением теоретических и концептуальных подходов к теме русской идеи, представленных в предыдущих работах автора. Основные положения работы опираются на наследие русской религиозной философии и философско-исторические воззрения ряда западных и отечественных мыслителей. Методологический замысел предполагает попытку инновационного анализа национальной идеи в контексте философии истории. В работе освещаются сущность, функции и типология национальных идей, система их детерминации, феномен национализма.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.