Индиана Джонс и Храм Судьбы - [15]

Может быть, она — именно то, что нужно? Довольно красивая. И покуда терпеливо следующая за ними. Может, из нее вышла бы хорошая мать. Она и Инди могли бы усыновить Коротышку. Они втроем жили бы где-нибудь в Голливуде и разъезжали бы себе на поезде в Нью-Йорк и обратно. Отличная началась бы жизнь!.. Коротышка решил серьезно взвесить ее кандидатуру на этот пост. Над этим стоило поразмыслить.

Между тем Уилли была невероятно счастлива, что уцелела — пусть даже оказавшись заброшенной неведомо куда. Несколько раз за минувшую ночь она находилась на волосок от смерти, и чувствовать себя еще живой было для нее огромной радостью. Уилли с восторгом ощущала теплые камни под босыми ногами, солнце, бьющее ей в лицо, — словом, абсолютное, глубинное слияние с жизнью. И еще она испытывала голод. “Интересно, захватил ли Индиана с собой какую-нибудь провизию?” — подумала она, прибавила шагу и хотела было спросить его об этом, но услышала, что тот разговаривает с шаманом. В данную минуту шаман обращался к Джонсу:

— Мама оки энакан бала, гена хитией.

Индиана не слишком хорошо знал местный диалект, но общий смысл сказанного понял. Шаман говорил, что ждал их: он видел вещий сон, в котором на берег реки с неба упал самолет.

Шаман все продолжал лопотать по-своему. Уилли, догнавшая их, некоторое время прислушивалась, пытаясь угадать, о чем идет речь, затем спросила:

— Что он говорит?

— Они, оказывается, ждали нас... точнее, меня... — Инди выглядел несколько озадаченным.

— То есть как?.. Откуда они могли знать?

— Этот старик видел вещий сон.

— Сон! — фыркнула она в ответ. — Тогда уж кошмар!

— Они ждали у реки, когда упадет самолет, — покосился на нее Инди.

Это известие заставило призадуматься и Уилли. Тряхнув головой, она спросила:

— Так где же я была все это время? Во сне?

Индиана лишь усмехнулся в ответ и подумал: “Ах уж эти актрисы!”. Однако, поскольку Уилли он знал слишком плохо, Джонс решил не развивать эту мысль, а сосредоточиться на ходьбе.

Девушка, стремясь избавиться от растущего чувства раздражения, не унималась:

— Ну и?.. Чем кончился этот сон? Как мы отсюда выберемся? Когда мы будем есть? Я умираю от голода. Что мне делать?

Каменистая поверхность под их ногами сменилась глиной и, наконец, растрескавшейся землей, покрытой слоем пыли. Холмы кончились, и у подножия последнего из них показалась деревня — такая же иссушенная и растрескавшаяся, как и почва.

По пыльной дороге они прошли сквозь селение. Всюду царило запустение. Изможденные селяне стояли группами по трое-четверо, наблюдая за пришельцами. Во взоpax их читалась безнадежность. Кое-где женщины доставали из пересохших колодцев ведра, полные песка. Вдоль облупившихся стен, сплетенных из веток и обмазанных известью, крались отощавшие псы. На торчащих в некоторых местах скелетах деревьев неподвижно застыли стервятники. Это означало нечто худшее, чем засуха. Смерть начала здесь свой отсчет.

Индиана заметил, что селяне провожают Коротышку странными взглядами, а некоторые указывают на него пальцем. Измученные женщины при виде парнишки, казалось, готовы были разрыдаться, но глаза их оставались сухими — организм не желал расставаться с последними запасами драгоценной влаги. Все это обеспокоило Джонса, и он притянул Коротышку к себе поближе.

И вдруг Инди понял причину: во всей деревне не было видно ни единого ребенка. Коротышка тоже обратил на это внимание. Напуганный столь пристальным вниманием к собственной персоне, парнишка, в свою очередь, забеспокоился о безопасности Инди. Ведь теперь он, Коротышка, его телохранитель. Он дал себе слово быть начеку и не спускать с Джонса глаз — как не спускало их с него самого население этого зловещего поселка.

Их провели к каменной лачуге, на полу которой было устроено три жестких ложа. Окон в домишке не было, так что воздух внутри был несколько прохладнее, чем снаружи.

— Выспитесь. Путешествие утомило вас. Еда, разговор — все позже. Теперь поспите, — велел им шаман и вышел.

Инди перевел его слова своим спутникам.

— Но я так хочу есть! — захныкала Уилли.

— Тогда считай про себя бараньи отбивные, — предложил ей Индиана, располагаясь на подстилке.

Должно быть, способ этот оказался действенным, так как вскоре все трое уже спали.

Черные тучи застигли кроваво-красный закат. Индиана, Уилли и Коротышка напряженно сидели на сломанных табуретах в другом доме, с соломенной крышей, но без стен. Крыша его опиралась на каменные арки, позволявшие вечернему ветру охлаждать тела присутствующих. Помимо них в доме находилось около дюжины селян — мужчин и женщин, рассевшихся на земляном полу. Главным среди них был старый седой вождь, на лице которого отражалась скорбь всех его соплеменников.

Вождь отдал какое-то распоряжение и в помещение вошли еще три туземки. Они поставили на землю перед чужестранцами деревянные сосуды, в которых, вероятно, была пища.

— Наконец-то, похоже, ужин, — пробормотала Уилли.

— Эстудей, эстудей, — обратился Инди к туземцам. — Спасибо.

Тем временем женщины-прислужницы уже принялись накладывать пищу. Но только гостям. При виде сероватой кашицы с горсткой риса и неприятной кожурой Уилли в отчаянии прошептала: