Имя Бога - [2]

— Занимаются чем? — насторожился я.

От Адама не укрылось мое секундное замешательство. Он улыбнулся, проницательно глядя на меня:

— Каббалой. Это слово многих отпугивает. Вот и вы насторожились. Вы подумали, наверное, что-то о колдовстве, оккультизме или черной магии. А «каббала» означает «предание», «традиция». Или, буквально, «принятие», «получение». Каббалисты, в сущности, первые структуралисты. Они изучают и толкуют Библию, а не летают верхом на метлах. Кто-то взял и пустил слово «каббала» в газетный обиход с добавлением уничижительного суффикса — ик — «каббалистика», — чтобы люди сразу шарахались. Так в свое время было с «достоевщиной». Вроде бы имелись в виду неумелые подражатели, а на самом деле бросалась тень на самого Достоевского.

Действительно, из того, что было связано в моей памяти со словом «каббала», я не мог выловить ничего мало-мальски похожего на то, что рассказывал Адам. Придя после нашего разговора домой, я полистал справочную литературу и не нашел в коротеньких заметках о каббале и намека на ее метод. «…Еврейское мистическое учение, в основном посвященное толкованию Ветхого Завета»… «Каббала представляет собой пеструю смесь иудаизма, халдейской теологии, греко-арабской философии, воззрений христианских сект и ислама». Остальное — понимай как хочешь! Правда, одна фраза в энциклопедии заставила меня снова насторожиться: «Возникшее в XVIII веке движение хасидизма в значительной степени зиждется на каббале». Хасидизм… Год или два назад по телевидению показывали репортажи о безобразиях, которые устраивали в Ленинке люди с пейсами и в круглых шапочках, называвшие себя хасидами. Кажется, они требовали отдать им манускрипты какого-то Шнеерсона…

Но вообще, все, что рассказывал Адам, было необыкновенно интересно. Я как будто посмотрел на привычную плоскость книжной страницы в мощный микроскоп. Она вдруг обрела объем, перспективу, края затерялись в бесконечности… Однако, как ни доходчиво объяснял Адам, он начинал как-то темнить, подходя к главному: в чем смысл каббалистического метода? Что все-таки открывается в результате изощренных текстологических манипуляций? Я всегда испытываю щекочущее чувство неудовлетворенности, не выяснив что-то до конца, а словоохотливый Адам, судя по всему, время от времени нуждался во внимательном слушателе. На этой почве мы и сошлись.

Чаще всего мы встречались у Адама, в его однокомнатной квартире. Жил он один, как-то неустроенно, даже грязновато, хотя и вовсе не бедно. Книг у него, как и следовало ожидать, было великое множество; некоторые лежали у стен, связанные в пачки. Адам, как я понял по отдельным намекам, в ближайшем будущем собирался отбыть на постоянное место жительства в Израиль.

Он читал мне собственные переводы из каббалистических книг «Сефер Иетцира» и «Зогар». Это было нечто среднее между магической геометрией и астрологией. Некоторые куски на меня произвели впечатление, особенно тот, где говорилось, что Бог вырубил большие столбы из воздуха: «Он создал нечто из хаоса и из ничего сделал нечто, и вырубил большие столбы из воздуха необъятного, и вот знак: одна буква — со всеми и все — в одной. Он смотрел, перемещал и сделал все созданное и все слова одним способом, и знак этому: двадцать два предмета в одном теле».

Мне не нужно было подталкивать Адама к разговору о каббале, он сам неизменно все сводил на эту тему, даже если начинал говорить о чем-то другом. Поначалу ничего принципиально нового по сравнению с первым разговором я от него не услышал. Прорыв произошел месяца через три после нашего знакомства. По-видимому, Адам к тому времени уже сильно втянулся в каббалу.

— Ты спрашивал, какова конечная цель каббалистического метода. Об этом не принято говорить прямо, но ты был внимательным слушателем и достоин узнать. Все Пятикнижие, — заявил, блестя глазами, — является гигантским шифром для четырех букв, из которых состоит имя Бога. Оно называется по-гречески тетраграмматон. Мы знаем, как оно пишется. — Адам взял лист бумаги и написал справа налево: «הוהי». — Видишь? Звучит это примерно так: «йуд-хэ-вав-хэ». По-русски обычно переводят — Яхве, Иегова. Но мы не знаем, как точно звучит имя Бога, ведь в иврите нет гласных. При произношении согласные просто разделяются произвольным горловым звуком. Это как если бы ты мог произносить слово «Бог»: «Буг», «Бег», «Биг» и так далее. А в переводной еврейской религиозной литературе оно пишется через дефис: «Б-г». Между тем, по древнему еврейскому преданию, тот, кто правильно произнесет тетраграмматон, получит ключ к божественному знанию. В древности посвященные раввины иногда передавали тайну произношения своим ученикам. Но после разрушения храма и рассеяния евреев эта традиция была нарушена. Есть и другой, куда более сложный способ получить божественное знание. Надо расшифровать Пятикнижие, перемножив и поделив в правильном порядке все числовые соответствия букв в книге, чтобы, как при решении уравнения со многими неизвестными, в итоге осталось цифровое значение слова «йуд-хэ-вав-хэ» — 26. И лишь тогда, гласит предание, когда все значения сойдутся, ты произнесешь имя Бога правильно. Теперь, с появлением компьютеров, — он кивнул на мигающий экран своего «Пентиума», — задача вроде бы упростилась. Но как найти правильный порядок решения? Указание на это ищут в «Сефер Иетцира» и «Зогаре», — для этого они, собственно, и создавались. И я, — торжественно произнес Адам, пристально глядя на меня, — кажется, нашел. Слушай, — он открыл тетрадь и прочел: — «Два камня строили два дома, три — строили шесть домов, четыре — строили двадцать четыре дома, пять — строили сто двадцать домов, семь — строили пять тысяч сорок домов. В силу этого иди и считай то, что рот не может выразить, то, что твое ухо не может выслушать». Так прямо сказано: «иди и считай»! И даны последовательные математические соотношения: два к двум, три к шести, четыре к двадцати четырем и так далее. Осталось лишь понять, что на что делить. У меня уже есть догадки на этот счет.