Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар - [51]
Дюк поднял голову:
– Так повешенный же!
– Ляг как следует, как порядочный невинно убиенный. Вот, теперь хорошо.
Джейк на карачках обошел «убитого», обводя его силуэт мелом. Потом достал из кармана банку красных чернил и как следует побрызгал.
– Вот теперь все. По-моему, кровавое убийство удалось. Компаньон, как тебе?
– Шикарно! – ответил Дюк с пола и сделал на всякий случай лицо, по которому сразу было ясно: человек умер в страшных мучениях.
Джейк оперся о косяк, тронул веревку, чтобы закачалась, и провозгласил:
– Добро пожаловать в передвижной музей-аукцион «Знаменитые вещи»! У нас вы можете купить самые жуткие в стране сувениры, каждый из которых либо принадлежал известному преступнику или знаменитости, либо оберегает от бед и приносит удачу!
М. Р. вскочил как раз, чтобы под аплодисменты посетителей принять эффектную позу рядом с компаньоном.
– Получилось, – шепнул на ухо Джейк.
– Сейчас! – тоже шепотом отозвался компаньон и продолжил: – Веревка повешенного принесет вам удачу, рубашка утопленника обережет дом от грозы, чулок падшей женщины поможет обрести семейное счастье, и так далее, и тому подобное! Только три дня! Заходите, не пожалеете!
– «Рубашка младенца» есть? – полюбопытствовал молодой еще человек в форме морского офицера.
– «Рубашку младенца» продали вчера, по дороге, председателю филантропического общества! – не задумываясь ответил Джейк.
М. Р. слегка струсил: он слыхом не слыхивал ни о каком таком обществе в Санта-Кларе.
И тут повернулся какой-то весь из себя, с орлиным носом, благоухающий жасминовой водой. Сердито сверкнул черными глазами, рявкнул длинное по-испански и выскочил вон, даже на улице продолжая потрясать тросточкой и ругаться.
– Я бы на его месте тоже все отрицал, – нимало не смутившись, вздохнул Д. Э. – Все-таки ответственное лицо. Неудобно. Лот номер один! – заорал он. – Шиньон из волос Мэри Келли, знаменитой жертвы Джека-потрошителя! Начальная цена пятьдесят центов… шестьдесят… семьдесят центов. Семьдесят центов раз, семьдесят центов два, семь… девяносто? Отлично, господин в золотых очках! Девяносто центов раз, девяносто центов два… девяносто центов… продано!
Следующим вечером Лев Березкин вернулся от очередной девушки, открыл дверь в комнату, но тут же отскочил и закрыл – на кровати Федора ничком лежала совершенно голая Кристина.
– Можно! – донесся из-за двери ее голос.
Осторожно приоткрыв дверь, он увидел рядом с ней Федора, стоявшего на коленях, одетого, с банкой в руках.
– Она с ума сошла. – Федор набрал из банки какой-то желтой жижи и продолжил методично втирать в бедра девушки. – Мало ей этой гадости, она еще и уксус пьет. Дура.
– Не дура, – возразила Кристина, лежа лицом в подушку.
– А кто?
– Зачем? – только и смог выговорить Лев Березкин. – Зачем?!
– Я ей говорил, – его превосходительство пожал плечами.
– Вы оба не понимаете, – Кристина поерзала, устраиваясь удобнее и смущая компаньонов. – В уксусе много витаминов. Он выводит шлаки, усиливает обмен веществ, укрепляет иммунную систему!
– Безумие он укрепляет, – констатировал Федор.
– Обматывай, – Кристина встала, прикрываясь спереди халатом.
Лев в тихом ужасе смотрел, как бедра девушки стягивает полиэтиленовая пленка. Обмотавшись, она надела халат и уплыла из комнаты.
– Идиотка, – его превосходительство понюхал руки и ушел мыть.
Лев распахнул окно и замахал пледом.
– Перед едой стакан воды с двумя столовыми ложками разведенной эссенции. – Федор обнюхивал руки на ходу. – Эссенцию разводит! Говоришь-говоришь – как об горох. Алиса ей тоже говорила. Так эта дурища от нее к нам подалась. Упрямая, как коза.
Лев Березкин и не предполагал, что в его отсутствие возможна другая жизнь.
– У тебя с ней… э-э?..
– Я что, енот? – слегка смутился его превосходительство.
– А к чему она клонит, ты не видишь?
– Вижу. – Федор сел на кровать. – Все белье провоняло. Слышь, надо что-то делать. Она же отравится к хренам. Она это зелье перед каждой едой хлещет! Раньше хоть яблочный уксус пила, а теперь вот.
– Ты на нее повлиять не пробовал?
– Ты что, слепой или глухой? При тебе же все было! Я ей чего только не говорил.
– А перестать обжираться она не пыталась? Она же ест, как хомяк, все время. Хоть бы от кексов своих отказалась. А? Пусть бы готовила со своими женщинами фруктовый десерт. Желе, там, разное. А?
– Она не может ни от чего отказаться. – Его превосходительство упал лицом в подушку, но тут же вскочил, содрал наволочку и понес в грязное белье. – Она, как Алиса в Стране чудес, – слышался его голос из ванной, – верит в то, что всегда можно что-нибудь съесть или выпить от всего и для всего.
Вернувшись, Федор содрал простынь и тоже унес.
– Слышь, – сказал он, войдя в комнату, – может, приготовить по какому-нибудь народному рецепту что-нибудь безопасное?
Не дожидаясь ответа, он сел за компьютер и надел наушники.
– Привет, бабуль, – услышал Лев. – Мне бы… я красивый? Спасибо… Чего, какие щечки? Какие еще щечки?!
Федор Летний не мог доставить своей бабушке большей радости. Катерина Ивановна говорила без передышки три часа.
– Если на следующей неделе не заплатите всю сумму, можете собирать шмотки! – Алиса колотилась в дверь, но была бессильна против полотенца.
