Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар - [38]

Она подняла телефон – и танец лосося оказался в инстаграме.

От: Маша

не надо жидкий азот

вт. 16:00

От: Маша

с электричеством не стоит

вт. 15:33

От: Маша

никаких мыльных вулканов

ср. 16:01

От: Маша

какая еще газировка

ср. 14:20

От: Маша

фокусы с водой больше не делайте

выберите уже что-нибудь безопасное

вск. 19:00

1906 год Сан-Хосе, пансион «Чертополох»

– Агнес? – раздалось из-за стены голосом пожилой леди таким манером, как если бы эта леди постоянно держала губы сложенными для слова «сюита». – Агнес, где ты? Агнес!

Джейк выскочил в коридор и высунулся в окно. Окно выходило во двор: сарай, где располагался случайно, но весьма кстати обретенный катафалк, на котором они покинули Фриско, конюшня, где жил теперь их мерин Злыдень, на веревках – белье.

Д. Э. полюбовался облаками, затем опустил взгляд, прищурился и присвистнул – задумчиво и где-то даже философски, как если бы сделал про себя некое умозаключение. Простыни заколыхались: в одну сторону из них выскочила мисс Будл из третьего номера, в другую – запутался М. Р. Маллоу.

– Иду, бабушка! – крикнула мисс Будл и побежала по лестнице.

Мисс Будл, барышня возвышенных чувств, была белокура. Высокая, тонкая, чуть – что ее совершенно не портило – сутулая, с нежно-голубыми, как каемка на чайном блюдце, глазами, нежными веснушками на вздернутом носе и еще более нежным голосом. Весной ей, по слухам, сравнялось двадцать три. Каждую пятницу, субботу и воскресенье ровно в пять часов бабушка с внучкой наряжались, брали друг дружку под руку и отправлялись на прогулку. Они прогуливались по главной улице, здоровались с прохожими, останавливались у прилавков аптеки – здесь располагается местное высшее общество; у торговца певчими птицами – здесь любимое место дам; у лавочников один торгует одеждой, второй – бакалеей (бакалейщик, кажется, числится как рак на безрыбье, поэтому с ним здороваются чуть теплее). Потом еще мясник – очень хороший человек, но не партия. Потом молочник и зеленщик – этих в качестве таковой даже не рассматривают.

М. Р. Маллоу преподавал мисс Будл французский, чистописание и манеры. Дважды в неделю. А Д. Э. Саммерс ежедневно похищал из уборной положенные туда хозяйкой резаные газеты – оставляя жильцов, таким образом, в неловком положении.

Внизу хлопнула дверь. М. Р. взбежал по ступенькам – таким крутым, что о верхнюю задеваешь носом, – и ворвался в комнату. Вынул из петлицы и швырнул на стол идиотский букет фиалок – в точности такие росли в ящиках под окном третьего номера, соединявшегося с номером компаньонов террасой.

– Ушли, – сказал М. Р., проводив взглядом дам на улице. – Пятница, сэр. Пора и нам выходить в свет. Авось найдется что-нибудь подходящее.

– Начнешь спрашивать в лавках, – отозвался Д. Э., созерцая потолок, – сразу потеряешь фасон. И сам уныл станешь, как попрут раза три, и все будут знать, что ты созрел для сезонного сбора вишен.

Он застегнул пиджак – до самого верха, чтобы прикрыть свой не принятый в обществе жилет, – посомневался на выцветший цилиндр с линялыми пятнами над ушами, но все-таки надел, и двое джентльменов отправились на поиски. Д. Э. хотелось обедать каждый день, но при этом он наотрез отказывался служить на почте. М. Р. хотелось найти что-нибудь, что избавило бы от преподавания (хотя, надо признать, репетиторствовал мисс Буддл он, прямо скажем, без отвращения). Оба компаньона отчаянно продолжали искать черную кошку в темной комнате – дело по душе.

На крыльце они обнаружили абсолютно пьяного Козебродски с миской клейстера в руках. Он приклеивал на стекло своего второго номера картонную табличку с кривыми буквами «Фотоателье». Рядом с фотографом, уткнув руки в тощие бока, стояла миссис Гейзер, хозяйка пансиона «Чертополох». Пансион – громкое слово для меблирашек за три бакса в неделю, однако общий обеденный стол на первом этаже давал хозяйке такое право.

– Полюбуйтесь! – Миссис Гейзер дернула индюшачьим подбородком в сторону фотографа. – Только проспался, и уже в каком состоянии!

– Козебродски – настоящий профессионал, – бубнил тот. – А настоящий профессионал работает в любом состоянии!

– Видали мы! – Длинный палец, тоже удивительно напоминавший палец крупной домашней птицы, выразительно покачался из стороны в сторону. – Увижу беспорядок – мигом вылетите на улицу! Я пьяниц не держу!

– Мадам! – Козебродски всплеснул руками. – Что такое вы говорите? Ваше заведение ждет успех! Да, я был нетрезв! Я спрятался в катафалке в этом ужасном Фриско, а вы знаете, что такое сейчас Фриско? Апокалипсис! Людям ничего не надо! Только чтобы было что есть, что пить и чтобы крыши домов не валились им на голову! Я сам еле успел спасти свой лучший аппарат! Мой дом взлетел на воздух! Слышали про динамит? Эти олухи закладывают под фундамент столько динамита, как будто это не динамит, а соус майонез! Какое искусство, о чем вы говорите! Как тут не пить?!

– Да вы были просто в стельку!

– Я полез в катафалк от горя!

– Не рассказывайте сказки! Вы полезли потому, что на ногах не стояли!

– Меня действительно не держали ноги! Я нес на себе свой аппарат! Вы видели мой аппарат? А ящик с реактивами? А печатную машину? Черт знает что такое! Мне пришлось заплатить соседям, чтобы помогли донести! Нас всех не держали ноги!