Импровизаторы. Саквояж мадам Ренар - [26]

Следующая картинка была до того бесперспективной, что предсказатель весь измучился. Кругом была выжидающая толпа, все заглядывали ему в лицо – придумать что-то интересное в такой обстановке было невозможно, и он сказал:

– Дети на автобусной остановке. Э-э… это символ. Наверное, у вас много мелких проблем? Ну, я так и знал. – Он посмотрел на женщину, быстро считал ее испуганные глаза и нервные движения. – Чувствуете себя беззащитной? Проблема довольно типичная. Скорее всего, это намек, что нужно разобраться с самооценкой. Осознать себя как… гм… личность. Ну, словом… э-э… не бойтесь, я бы так сказал. Будьте смелее. Как… э-э… с детьми. Как с детьми, так и с жизнью нужно быть… э-э… взрослой.

В выходные, когда все нормальные люди отдыхали, его превосходительство трудился в поте лица и к понедельнику не вставал раньше половины четвертого. Обитатели комнаты ходили на цыпочках, переговаривались вполголоса. Федор еще валялся в постели, и его боялись побеспокоить.

– Но как? Как? – веселился он, когда они со Львом остались одни. – Я же ничего не делаю! Они сами всё придумывают!

Лев хотел щелкнуть его по лбу, чтоб не выделывался, но его превосходительство увернулся, и пришлось применить некоторые усилия, чтобы добиться цели. Цели Лев не добился – Федор, похоже, обладал большим опытом по части уворачивания.

– Моему миру уже не стать прежним, – уныло повторил Лев.

– А зачем? – Федор повернулся и на этот раз все-таки получил по лбу. – Зачем тебе прежний мир? Ты что, верил в то, что у людей здравый смысл есть?

– Допустим, – неохотно признал Лев. – Но имей в виду: не все люди такие. Это просто контингент.

Крысы нигде не было видно. Коварик на борт не вернулся. Явился только Кангас, изо всех сил делая вид, что он ни при чем, никого не трогал и вообще. Перед отходом судна Хэннен рявкнул в кубрике: «Все на борту?», и ему отозвался нескладный хор: «Да, сэр, все!»

Теперь Д. Э. Саммерс смог вздохнуть спокойно. Весело насвистывая, он заменял лопнувший грота-гика-шкот. Высоко забираться не понадобилось, и от этого настроение искателя приключений заметно улучшилось.

– Куда тянешь, куда тянешь? – пролаяли за спиной.

Это был Кангас. Джейк вытер лоб – солнце палило нещадно – и оценил обстановку. Если шкот натянуть слишком, изменится угол паруса. Собьется курс. И виноват в этом будет ясно кто. А как понять, слишком или не слишком? Палубный задрал голову, разглядывая паруса. Стравил немного. Придал верхней лате такое положение, чтобы она смотрела в том же направлении, что и гик. Как будто правильно. Ну, если неправильно, это станет понятно очень скоро. Спрашивать у этого субъекта – уж точно себя не уважать. Кангас маячил сзади, явно намереваясь не дать палубному пройти. Джейк «споткнулся», и матрос с ругательствами растянулся на палубе.

– Что, – поинтересовался Д. Э. Саммерс, – ножки не держат?

Уж не знаю, леди и джентльмены, удивитесь вы или нет, но Д. Э. опять оказался под арестом.

– Что это столько ябед развелось? Откуда только? – поинтересовался он у старшего помощника. – То кока юнга обижает, то теперь Кангасу от меня досталось ни за что ни про что. Вы не знаете, мистер Хэннен?

Хэннен смерил его взглядом.

– Язык-то придержи, – посоветовал он.

– Есть, сэр, придержать язык, – отозвался Джейк. – Но только, боюсь, придется мне поселиться в канатном ящике.

Он посмотрел на молчащего Хэннена и пояснил:

– Ну, я же не Кангас, ябедничать не к лицу.

С этими словами палубный гордо отправился отсиживать очередное нарушение дисциплины.

– Эй? Ты как? Вставай, дитя порока. Вставай, у нас неприятности!

Федор растолкался не сразу. Потом понял. Сел.

Директор завода вызывал на ковер менеджера по персоналу и еще десять человек.

Они успели как раз к тому моменту, когда директор, господин Хикипяя, быстрым шагом шел по коридору. Его пузо подпрыгивало под тонким джемпером, подбородок с наметившимся зобом трясся, седые усы и брови гневно топорщились. Дверь кабинета захлопнулась за ним со страшной силой.

– Ага, – сказал его превосходительство. Он притормозил у двери, немного постоял, не решаясь повернуть ручку, потом храбро вздохнул и вошел.

Когда дверь снова открылась, Федор обогнал выходящих товарищей и бросился вниз по лестнице.

Лев тоже не стал толкаться в коридоре. Еще не хватает обсуждать увольнение менеджера по персоналу. Не надо злить человека, который, может, и выпил из вас всю кровь, но перед уходом всегда успеет выписать лишний штраф.

– Есть справедливость на свете. – Федор сидел на травке, вертел в зубах желтый цветок и любовался облаками. – Лео! Есть справедливость?

– Ты чего, оправдываешься?

– Ему как, ночевать с нами надо было, чтобы за всем уследить? Установить за каждым видеонаблюдение и все записи самому просматривать? Он-то здесь при чем?

– А вы бы спросили, Теодор, откуда все стало известно.

– И откуда все стало известно?

– Стукнул кто-то, вот и стало. Дружба такая специальная. Тоже, кстати, его обязанность. Неформальная. Теодор, что же вас всему надо учить! Элементарных вещей не знаете.

– Не узнали кто?

– Не-а. Подозреваемых человек пять. И то…

Федор встал, сунул руки в карманы и подтянул штаны.