Империя - [215]

— Ты никогда не думал о том, чтобы вернуться домой? — вдруг спросила Каролина.

— Домой? На Коннектикут-авеню?

— Во Францию.

Блэз засмеялся.

— Меня уже послал туда — чтобы не поминать черта — мистер Херст, когда я неодобрительно высказался о некоторых его безумных затеях. Нет, мне нравится здесь больше, чем когда-либо. Кроме всего прочего, что ты знаешь о французской политике? Смотри, что они сделали с твоим любимым капитаном Дрейфусом.

Каролина была близка к отчаянию.

— Во Франции ни ты, ни я не были бы издателями. И нам не пришлось бы общаться с такими людьми и переживать по этому поводу.

Блэз покачал головой.

— Продай мне свои акции и уезжай. А я в своей стихии.

— Меряешь ботинок то на одну, то на другую ногу, — сказала Каролина, безрадостно улыбнувшись. — Я остаюсь. Я слишком глубоко нырнула. И на мне — искупление.

— Опять ты про эти дела! — Блэза раздражали разговоры о прошлом. — Тебе требуется не искупление, а изгнание нечистой силы.

— Я хочу опубликовать дневник деда, касающийся моей матери.

— Желаю успеха. Меня это не касается. — Блэз говорил чистую правду. Вошел Тримбл и с сияющими глазами протянул Блэзу записку.

— Из Белого дома. От президента.

— Ничего не объясняй и никогда не жалуйся. — Каролина вздохнула.

— Он делает и то, и другое. — Тримбл прочитал записку президента, предназначенную для печати. Президент не припоминает разговора, о котором сообщает мистер Сибли. Президент хочет видеть вас завтра в полдень. — Это касалось Блэза. Тримбл вышел.

— Кажется, пролилась кровь, — сказал Блэз Каролине.

— Чья, интересно?

Президент принимал делегацию нового штата Оклахома, когда доложили о приходе Блэза.

— Привет! — крикнул президент, и это был сигнал оклахомцам удалиться. Блэз внимательно посмотрел на первого губернатора штата, который был также казначеем демократической партии. Этот джентльмен, С. Н. Хаскелл, был охарактеризован Херстом как человек на содержании «Стандард ойл», который служил не народу, а Рокфеллерам. Брайан, снова бесстрашный лидер партии, говорят, приказал Хаскеллу подать в отставку с поста казначея. Оклахомцы выходили из комнаты, каждый удостаивался крепкого рукопожатия президента и не было никаких признаков, будто что-то не так, но когда дверь за представителями новоиспеченного штата захлопнулась, последовал неожиданный взрыв.

— Тафт своей медлительностью крепко нас подвел. Мы могли получить все семь голосов выборщиков от Оклахомы. Но они явились с этой своей безумной конституцией — чистый социализм! — и Тафт сказал им, подождите, напишите новую, как будто кому-то есть какое-нибудь дело до конституции штата, а пока он дрожал от страха, появляется Брайан, расхваливает конституцию, и теперь они выбирают только демократов, в том числе и этого жулика Хаскелла. Западная мудрость довела их до того, что они прислали в Вашингтон слепого парня-сенатора[167] и еще одного сенатора-индейца!

— Мне известна, сэр, ваша точка зрения относительно достоинств мертвого индейца, но я не понимаю, почему вы так ополчились на слепого?

— Против этого — да. — Президент дважды щелкнул зубами. — Популист и демагог… Ты читал про Хаскелла?

— Я все читал.

— Что собирается сделать Херст? Сломать нашу политическую систему?

— Если вы ставите вопрос таким образом, — да.

Рузвельт не принял этот правдивый, хотя и резкий ответ.

— У него есть мои письма? — Вопрос был внезапный. Президент, до этого стоявший к Блэзу спиной, повернулся. Яркие красные и желтые листья осени в окне за его спиной создавали впечатление, что он каким-то образом вклеился в витражное стекло.

— Сами по себе, насколько мне известно, они ничего собой не представляют. Но будучи интерпретированы…

— Он проинтерпретирует, не сомневаюсь. Вот, возьми. — Рузвельт передал Блэзу отпечатанное на машинке заявление.

— Напечатаешь завтра? Боюсь, это не эксклюзив. Я просил напечатать его по всей стране. Но ты сумеешь напечатать раньше Маклина из «Пост».

Блэз прочитал короткое заявление и подивился легкости, с которой лился этот бурный поток политического лицемерия. «Мистер Херст опубликовал интересную и важную переписку служащих „Стандард ойл“, особенно мистера Арчболда, с разными общественными деятелями. В прошлом я иногда критиковал мистера Херста, но этим своим последним деянием он оказал обществу важнейшую услугу, и я надеюсь, что он напечатает все письма, касающиеся этого дела и имеющиеся в его распоряжении. Если мистер Херст или кто-то еще располагает моими письмами, имеющими отношение к „Стандард ойл“, то я буду рад увидеть и их опубликованными».

Рузвельт извлек максимум из затруднительной ситуации, похвалив врага и попытавшись найти твердую почву посреди зыбучих песков. Какие же были истинные отношения Рузвельта со «Стандард ойл», задумался Блэз. Ясно, он не хочет, чтобы кое-что вылезло на свет божий; речь, вероятно, идет о сборе средств на выборы 1904 года. Хотя президент пытается выглядеть беспечным, он явно не в своей тарелке. Состояние, совершенно для него нехарактерное.

— Я напечатаю это завтра.

— Хорошо. Насколько я понимаю, ты поддерживаешь контакты с Херстом? — Блэз кивнул. — Когда в следующий раз будешь с ним говорить, скажи, что я хотел бы в ближайшее время поговорить с ним здесь, в Белом доме. Скажи ему, что есть другие… силы, они действуют, и он должен знать об этом.