Империя в прыжке. Китай изнутри... - [179]

В силу этого последним порой требуются значительные усилия для понимания того, что те или иные проблемы не исчезают от рассмотрения их «в позитивном ключе» или простого игнорирования. Привыкнув к тому, что правильное толкование имеющихся трудностей способно переломить восприятие их рынком или деловыми партнерами, они часто переносят этот подход и на объективные, в том числе технологические процессы, доводя управляемые ими структуры до серьезных потерь.

Еще большие, хотя и в принципе аналогичные проблемы возникают из-за недооценки финансистами не технологических, а социальных факторов.

Поэтому финансист во главе корпорации (равно как и государственной структуры) представляет собой постоянную потенциальную угрозу ее функционированию: он склонен отказываться от совершенно необходимых расходов, если те приносят результат лишь в долгосрочной, а порой даже и в среднесрочной перспективе.

Это общемировая, далеко не специфически китайская тенденция, — однако в силу бурного развития китайского бизнеса, заключающегося в том числе в стремительном укрупнении и расширении сферы его деятельности, а также перевода китайского государства на рыночные рельсы (доходящего до официального провозглашения приоритета интересов рынка над политическими интересами), способствующего распространению именно финансового типа мышления, наибольшую опасность в сегодняшнем мире она представляет именно для Китая.

9.3. Трагедия на высшем уровне: от патриотов к топ-менеджерам

Вступление во взрослую жизнь поколения «маленьких императоров» и замещение инженеров финансистами на руководящих постах сопровождается и еще одним, значительно более важным для судеб общества и при этом менее заметным изменением: место закончивших национальные вузы (а то и вовсе прошедших одну лишь «школу жизни» с последующими ускоренными партийными курсами переподготовки) руководителей занимают люди, получившие западное образование.

Одним из важных элементов модернизации, одним из ключевых факторов успеха китайских реформ стало всемерное привлечение и поощрение специалистов. Когда-то, в конце 70-х, Дэн Сяопин начал размывание маоизма с провозглашения ценности специалистов в противоположность партийным начетникам; сейчас уже трудно представить, что тогда это казалось смелостью, граничащей с безрассудством.

Китайская цивилизация, главной чертой которой является возведенный в абсолют прагматизм, с трепетом относится к образованию и твердо знает: хорошее современное образование — ключ к успеху, и для отдельного человека, и для фирмы, и для страны, и для китайской цивилизации в целом.

В сегодняшнем мире «хорошее современное образование» — это образование западное.

Стремясь к повышению качества специалистов, китайское государство всячески стимулировало получение молодыми китайцами западного образования и обучения их в китайских вузах западными специалистами, по западным программам и в целом в духе западной системы образования.

Это представляется вполне естественным: после конфликта с Советским Союзом, а затем и поражения последнего в холодной войне прогресс, как технологический, так и социальный, однозначно ассоциируется с Западом, — и далеко не только в Китае.

Ориентация на Запад стала магистральной для образования в сфере не только естественных, но и гуманитарных наук, в том числе и управления. Доходило до того, что на ряд вакансий, в том числе даже в органах государственного управления, могли претендовать лишь выпускники западных вузов! И, строго говоря, это было вполне логичным: раз многим специальностям (в том числе государственного управления) учили только на Западе, — логично ориентироваться на получивших образование «у первоисточников», а не у их китайских копий, неминуемо более слабых, чем оригиналы.

В результате уже в начале 2010-х годов практически все среднее и основная часть высшего звена китайского государственного управления (включая, разумеется, и партийные структуры) состояли из людей, получивших западное по духу и стилю образование (пусть даже и в китайских вузах) и, соответственно, сформировавшихся как личности под его воздействием.

Си Цзиньпин представляется последним руководителем Китая, принадлежащим к «старой когорте» управленцев: уже его преемником, скорее всего, станет руководитель, сформированный не суровой и рискованной жизнью, а западными стандартами образования.

Пример 26

«Красный принц»: память о репрессиях

Си Цзиньпин, имя которого не случайно означает «стремящийся к справедливости», — сын одного из верных соратников Мао Цзэдуна, «старых коммунистов» и «героев революции», что позволяет аналитикам включать его в категорию «партийных принцев», забывая порой об отличии норм и условий жизни представителей это категории от обычных принцев.

Когда Си Цзиньпиню было девять лет, его попавший в жернова репрессий отец, тогда вице-премьер Госсовета, был обвинен в антипартийном заговоре, через 4 года был сослан в отдаленную провинцию, а еще через год, с началом «культурной революции», на 10 лет лишен свободы. Семья оказалась в тяжелейших условиях нищего крестьянского быта, по сути дела, постоянно балансируя на грани выживания в полной безысходности.