Империя. Третий Рим. Книга 2 - [23]
Покончив с протестантизмом, иезуиты принялись за православных «схизматиков». Петр Скарга, первый ректор Виленской коллегии, написал против православия книгу «О единстве Церкви Божией и о греческом от того единства отступлении». Польский историк Анджей Вержбицки констатирует: «…в результате воздействия Контрреформации и конфликтов Польши с восточными соседями был сформирован миф о Польше как antemurale christianitatis („защитной крепости христианства”), где католицизм отождествлялся с „истинным” христианством в конфронтации не только с турецко-татарским исламом, но и православием – внутренним (белорусско-украинским) и внешним (московским)»[55].
Именно польские иезуиты внушили Европе, что ее восточная граница совпадает с восточной границей Речи Посполитой, а дальше идет варварская «Тартария». К этой «Тартарии» была отнесена иезуитскими географами и Россия, исключенная из Европы и переименованная в «Московию». Название же «Русь» стремилась удержать за собой Речь Посполитая.
Неудачи русских войск в Ливонской войне, осада Стефаном Баторием Пскова вынудили Ивана Грозного обратиться к папе Григорию XIII за посредничеством в мирных переговорах. Ватикан воспринял этот призыв как наилучший случай для католической агитации русского царя. Историк В. Годовикова пишет: «В Риме с радостью ухватились за предлог, позволивший направить представителя папы в Россию»[56]. В 1581 году в Москву был послан иезуит Антонио Поссевино.
Надо отметить, что Поссевино был выбран не случайно. Его фанатичность и слава кровавого подстрекателя к религиозным войнам ранее уже была использована папством в борьбе с Реформацией. Граждане Тулузы, вдохновляясь выпущенной им в 1568 году книгой «Христианский воин», в короткий срок перебили пять тысяч протестантов. В этом трактате борьба с еретиками приравнивалась к мученичеству, а снисхождение вменялось в грех.
Иезуит привез Ивану Грозному письмо папы Григория XIII. Этот римский понтифик был неутомимым борцом за возвращение Ватиканом высшей власти на европейском континенте, утраченной в ходе Реформации. Он благословил резню в Варфоломеевскую ночь, всячески поддерживал иезуитов и иную активную деятельность против реформатов.
Русскому царю папа писал: «Существует одна церковь, одно стадо Христово, один после Христа его земной наместник и вселенский пастырь. Святые отцы, ученые церкви и все вселенские соборы признают и провозглашают, что римский первосвященник и является им. Ведь это очень ясно и охотно признали на Флорентийском соборе (а с тех пор прошло уже почти 150 лет) епископы всей Греции и вместе с ними константинопольский император Палеолог, присутствовавший на этом соборе»[57].
Спор о вере Ивана Грозного с Антонио Поссевино (С. Трошин)
К этому беззастенчивому призыву впасть в ересь унии, которая привела Константинополь Палеологов к падению, Поссевино добавлял: «…ты сможешь серьезно надеяться, что тебя, спустя немного времени, будут называть более точным и почетным титулом, чем это делалось раньше, а именно восточным императором, если ты приблизишься к правильной вере»[58]. Таким образом папа-еретик и его приспешник-иезуит предлагали православному царю, признанному Православной Церковью в Москве, Константинополе и по всему миру, то, что он и так имел, – титул Императора. Грозный отклонил предложение Поссевино и лично вступил с ним в прение о вере. Таких диспутов между царем и иезуитом состоялось три, после чего католическим священникам было запрещено проповедовать и строить свои храмы в России. Миссия Поссевино провалилась.
С тех пор ненависть к Московии стала навязчивой идеей иезуита. Его смело можно назвать вторым известным русофобом после Сигизмунда Герберштейна. В 1586 году Поссевино и племянник Стефана Батория Андрей испросили у папы Сикста V деньги «для завоевания Московии». Однако польский король умер, и поход на Восток сорвался. Назначенный главой академии в Италии, Поссевино продолжал вмешиваться в русские дела, инструктируя иезуитов, окружавших Лжедмитрия. Под псевдонимом Бареццо Барецци он опубликовал «Повествование о чудесном завоевании отцовской власти яснейшим юношей Дмитрием», в котором прославлял вскормленного иезуитами узурпатора, открывавшего дорогу католической экспансии в самом сердце России.
Ключевую роль сыграли иезуиты и в подготовке Брестской унии 1596 года, к которой начал принуждать православное население Речи Посполитой польский король Сигизмунд III, происходивший из шведской династии Ваза. Теоретическое обоснование унии было подготовлено работами Поссевино и другого иезуита, виленского ректора Скарги, которые активно обсуждали этот проект в переписке с генералом ордена Аквавивой. Заметным участником брестского лжесобора 1596 года был иезуит Мартин Латерна. В дальнейшем именно «Общество Иисуса» взяло на себя миссию главных пропагандистов униатства на территории Киевской митрополии.
Историк и мыслитель-славянофил Ю. Ф. Самарин пишет, что «вся последующая история введения унии, а затем перечисления униатов в латинство, с мерами, придуманными для отторжения высших сословий от народной массы, с целою специальною литературою, систематически извращавшею понятия о Церкви, с нарочно подделанными изданиями богослужебных книг, с разнообразными варварскими преследованиями, которым подвергались епископы, священники и простой народ, остававшиеся верными православию, – все это содержалось как бы в зерне в инструкции Поссевина… Согласитесь, что помянуть Поссевина добром нам решительно не за что. Язвы, по его указаниям нанесенные юго-западной России, до сих пор еще не затянулись»
