Империя. Третий Рим. Книга 2 - [21]
В 1591 году на южных границах России дала о себе знать старая угроза: крымский хан явился с громадными полчищами, направляясь к первопрестольной столице. В Замоскворечье был выставлен «гуляй-город» – передвижная деревянная крепость на возах. Русская пехота отстреливалась из-за деревянных щитов, а русская конница контратаковала крымцев с флангов. По воле царя русские люди совершили крестный ход с чудотворной Донской иконой Божией Матери. Федор Иванович усердно молился Небесной Заступнице Земли Русской, прося защитить город «и всю страну христианскую». Затем образ Пресвятой Богородицы был помещен в храме-шатре во имя преподобного Сергия Радонежского посреди русского лагеря. День сражения вновь ознаменовался горячей молитвой государя, ободрявшего приближенных: «Пречистая посрамит нечестивого хана». И крымцы сквозь русский заслон не прорвались, лишь понесли напрасные потери. Видя свою неудачу, под покровом ночи они покинули позиции и устремились вспять.
Тобольский кремль
Царь велел основать в память об этой победе монастырь во имя Донской иконы Пречистой Богородицы, ставший впоследствии одной из самых чтимых обителей России. Там был положен список с чудотворного образа.
Россия не только добилась военных и политических побед, но и одержала настоящий триумф в сфере духовной. В 1586 году начались переговоры с иерархами православного Востока об учреждении в Москве патриаршего престола вместо митрополичьего. Наиболее вероятным инициатором этого предприятия являлся митрополит Московский Дионисий Грамматик, отличавшийся большой «книжностью», стратегическим мышлением и твердой волей. Дионисий занимал митрополичью кафедру с 1581 по 1587 год. Именно в это время впервые прозвучала идея о воздвижении патриаршества в Москве. Идею горячо поддержал царь Федор, а довело до успешной реализации правительство Бориса Годунова.
Донская икона Божией Матери, (рисунок Ф. Г. Солнцева из книги «Древности Российского государства»)
Восточные патриаршие кафедры в то время влачили жалкое существование. Притесняемые турками, они пребывали в состоянии хронической нищеты и ужаса перед расправой со стороны иноверных властей. Однако со времен существования Константинопольской Империи они сохранили иерархическое старшинство над Русской Церковью по праву чести в церковных диптихах. Такое положение являлось анахронизмом – Церковь Третьего Рима должна была занять подобающее ей место во вселенском православии.
Россия, в лице светских и духовных властей, оказывала братскую помощь бедствующим грекам, даруя им обильные денежные и иные пожертвования. Греческие патриархи понимали, что создание в Москве патриаршего престола будет сопровождаться «дождем милостей» со стороны русского царя, но это такой «товар», который можно «продать» лишь однократно. Поэтому святое и великое дело создания новой патриаршей кафедры сопровождалось тяжелейшими переговорами, в ходе которых откровенно проявилось «купеческое» отношение греческих первоиерархов ко всему процессу.
Тем не менее, в 1589 году российские светские и духовные власти все же пришли к соглашению с греками. Патриарх Константинопольский Иеремия II, пребывавший тогда в Москве, провозгласил учреждение нового патриаршего престола и поставил святителя Иова в сан первого патриарха Московского и всея Руси.
Создание Московской патриаршей кафедры было закреплено официальным документом – «уложенной грамотой», удостоверенной большой государственной печатью, печатями Иова и Иеремии, а также еще семи архиереев – двух греческих и пяти русских. В текст грамоты вошла речь Иеремии, адресованная царю Федору Ивановичу, и, среди прочего, чрезвычайно важные слова: «Воистину в тебе, благочестивом царе, Дух Святый пребывает… Праве и истинно ваше благородно начинание, а нашего смирения и всего освященного собора того превеликаго дела совершение. Понеже убо ветхий Рим падеся Аполлинариевою ересью, Вторый же Рим, иже есть Костянтинополь, агарянскими внуцы – от безбожных турок – обладаем; твое же, о благочестивый царю, Великое Росийское царствие, Третий Рим, благочестием всех превзыде, и вся благочестивая царствие в твое во едино собрася, и ты един под небесем христьянский царь именуешись во всей вселенней, во всех христианех»[49].
Таким образом, Константинопольский патриарх подтверждал преемство Третьего Рима от Второго, то есть продолжение бытия Империи на российской земле. Теперь в Москве стала возможна симфония светской и церковной власти: царь и патриарх находились вместе в Третьем Риме, как некогда в Риме Новом.
Икона святого царя Федора Ивановича
Грамота Константинопольского собора об основании Московского Патриархата 8 мая 1590 г. (РГАДА, Ф. 52. Сношения России с Грецией. Оп. 1. 1590 г. № 5. Л. 1)
В 1591 году в Москву была доставлена грамота Константинопольского собора, на котором решение Иеремии о создании пятой православной патриаршей кафедры утвердили иные патриархи и множество греческих архиереев.
Царствование Федора Ивановича стало для Третьего Рима эпохой поразительных успехов – политических, военных и духовных. Русский летописец, завершая рассказ о правлении этого монарха, создает в его память несколько восторженных строк: «А царствовал благоверный и христолюбивый царь и Великий князь Феодор Иванович… тихо и праведно, и милостивно, безмятежно. И все люди в покое и в любви, и в тишине, и во благоденстве пребыша в та лета. Ни в которые лета, ни при котором царе в Руской земли… такие тишины и благоденства не бысть, что при нем, благоверном царе и великом князе Феодоре Ивановиче всеа Русии»
