Империя Щита Центавра. Неизвестная планета - [32]

– Жители Союза Внешнего Рукава тоже отличались более бледной кожей, от постоянной жизни в полумраке их мира, – проговорил Бол Фозон. – Позже, как мы знаем из дальнейшей истории Земли, все различия между расами стерлись. Впрочем, не буду тебя прерывать, Райан, продолжай дальше.

– Не думаю, что вам это очень интересно, – проговорил Уокер. – Вот, например, ты, Бол, водишь космические звездолеты, ведущие бой атомными зарядами невообразимой силы.

– Сейчас и впрямь масштабы другие, – сказал Гирр Фаль. – Вы видели своего врага в упор, по сути – глаза в глаза.

– Да, тогда, если тебя собьют, был шанс спастись, выпрыгнув с парашютом. Нынешняя война же – это по сути война приборов и электроники. Попадание ракеты врага в космолет приводит к неминуемой гибели всего экипажа. Сейчас все еще страшнее и более непредсказуемо.

– Ну почему же? – возразил Бол Фозон. – Звездолет не обязательно сразу взорвется, экипаж может успеть эвакуироваться, есть же спасательные шлюпки и капсулы.

– В любое время война есть война, – философски проговорил Окслейд. – И Уокер с одинаковым шансом мог погибнуть как за штурвалом самолета, так и в великой битве при Регуле.

– Когда мы увидели вражеские корабли, – продолжил рассказ Уокер, – поступила команда к атаке и мы начали заходить на врага. Самолет мой кренился все больше и больше, высота падала, и борт авианосца, на который я нацеливался, стремительно приближался. Я смотрел прямо перед собой и хорошо видел, как он носом резал волну и она пенилась у него за бортом. Резкие взрывы снарядов зениток становились все чаще. Я нажал на кнопку сброса торпеды и резко начал левый разворот, чтобы уйти из-под обстрела, как сверху нас снова атаковали самолеты врага. Вновь все смешалось: взрывы зенитных снарядов, ленты трассирующих пуль, черные шлейфы дыма от горящих самолетов. Я стрелял практически непрерывно, пытаясь поймать цель в перекрестие прицела. Вдруг вражеский самолет перевернулся, вошел в штопор и начал падать. Черный густой шлейф дыма потянулся за ним.

Я видел, что топливо уже на исходе. Нам нужно было ложиться на обратный курс. Но огонь зениток и атаки истребителей не прекращались. Я не видел больше никого из нашей шестерки – видимо, я отклонился далеко в сторону от первоначального положения. Внезапно мотор заработал с перестукиваниями и перебоями. Стрелок-радист молчал, не подавая признаков жизни. Я понял, что самолет поврежден. Момент был, мягко говоря, не из приятных. Я находился над безбрежным Тихим океаном – самым большим и глубоким океаном Земли, очень далеко от аэродрома и в окружении самолетов врага. Пока возникло затишье в бою, я решил на бреющем полете тянуть в сторону базы до тех пор, пока будет возможность. С замиранием сердца я слушал стук мотора. Каждый миг мне казалось, что он вот-вот может заглохнуть. Океан был пустынен, я окончательно уклонился от места боя и теперь не видел ни кораблей, ни самолетов противника. Наконец, в один не очень прекрасный момент, мотор заглох. И, хотя я ожидал этого каждую минуту, возникшая тишина была для меня как гром среди ясного неба.

Все произошло в считаные минуты – куда быстрее, чем длится мой рассказ. Крутящийся перед глазами бескрайний океан, рука, рвущая кольцо парашюта, и раскрывшаяся в конечном итоге при ударе о волны резиновая лодка. Когда я, отцепив стропы, вскарабкался на ее борт и немного пришел в себя, я четко осознал всю трагичность ситуации. Члены моего экипажа погибли, я был один посреди безбрежного океана, в утлой резиновой посудине, в тысячах миль от своей базы. Затем я подумал, что все-таки я еще пока жив, и это главное. А значит, шансы на спасение у меня, пусть и маленькие, но все же были. У меня был с собой компас, минимальный запас продуктов и лодка, пусть небольшая, но резиновая. Во время шторма ее, конечно, может перевернуть, но ко дну она не пойдет, если не будет механических повреждений. Но думать об этом пока было рано.

– Вот видишь Уокер, – с улыбкой произнес Бол Фозон, похлопав друга по плечу, – тебе не привыкать выбираться из трудных ситуаций.

– И как же вам удалось выжить? – спросил Окслейд, внимательно слушавший взволнованный рассказ Уокера.

– Эта история требует отдельного разговора, в двух словах не расскажешь.

– Ничего, времени до вечера у нас еще много, – сказал Вилл Гаррелл. – Мы с большим интересом послушаем продолжение.

– Ну, рассказчик из меня не слишком хороший, – попытался отшутиться Уокер. – Быстро устаю от разговоров.

– Давай рассказывай уже, – вновь приободрил его Бол Фозон. – Получается у тебя очень даже неплохо, не хуже, чем атомным пистолетом размахивать.

Все от души рассмеялись, и Райан продолжил рассказ:

– По компасу я взял направление в сторону нашей базы, в надежде встретить свой корабль или самолет. У меня были с собой сигнальные ракеты, но я решил пока их не использовать и экономить запас продуктов. Воды кишели акулами, их спинные плавники, как сабли, постоянно появлялись возле моей маленькой лодки. Океан был пустынен – ни малейших признаков человека. Самой большой сложностью было то, что передвигаться мне приходилось на веслах, я сильно уставал. А по мере того, как уменьшался запас продовольствия, я уставал все больше и больше. Поэтому передвигался я медленно и пройденное расстояние мог измерить лишь приблизительно. Так прошли две недели моего невольного путешествия. Как ни растягивал я свой паек, продукты закончились. А воду я давно уже пил не больше чем по нескольку глотков в сутки. Силы мои были на исходе. Большую часть времени я просто лежал глядя в небо. При этом я постоянно думал о том, что вокруг меня целое море воды, а я при этом страдаю от жажды. Меня брала досада от так неправильно организованного мира.