Империя - [85]

Луций, Ромул и Понтий смотрели на это столпотворение со стороны, и каждый из них думал о том, как хорошо стоять здесь, а не находиться там, среди озверевших людей, стремящихся заполучить хоть что-нибудь, пусть даже несколько гнилых луковиц, лишь бы только даром.

Рассматривая толпу, Луций заметил, что на самом верхнем ряду амфитеатра в одиночестве сидел неприметный юноша — тот самый, которого он видел в доме Марка, когда пришел туда в первый раз. Юноша пристально наблюдал за тем, как безумствует толпа, словно пытался запомнить каждое движение и каждый крик людей, стремившихся заполучить себе свинцовую табличку. Луций, не отрываясь, смотрел на парня, а тот, завороженный, сидел, не шевелясь, на своем месте, будто каменное изваяние. Луцию даже показалось, что юноша как-то изменился. Он запомнил Аверу стройным и высоким парнем, а тут он сидел сгорбившись и немного наклонившись вперед. Хотя, может быть, зрение обманывало Луция. Он прищурился, чтобы лучше рассмотреть юношу, но внезапный порыв ветра поднял пыль, заставив всех отворачиваться и прикрывать лица, чтобы мелкие песчинки не попадали в глаза. Когда же ветер стих и Луций вновь открыл глаза, Авера исчез, словно растворившись в воздухе. Луций тщетно пытался найти его взглядом в толпе, переводя взор из стороны в сторону. Он даже хотел спросить Марка, почему тот не взял своего приемного сына (как он представил Аверу при их первой встрече) вместе с ними. И почему посадил его туда, где обычно сидят самые нищие и бедные сословия Рима? Ведь при таких связях и деньгах Марк мог с легкостью устроить его даже с теми, кто располагался по правую руку от самого императора. Внезапно Марк прервал его мысли:

— Тессеры — всего лишь свинцовые таблички с выбитыми на них номерами, а они готовы поубивать друг друга из-за них. Представь же себе, Луций, если бы это были серебряные сестерции или россыпь самоцветов. Наверное, за них любой из этих драчунов продал бы и мать родную. Я, кстати, сегодня специально взял сюда с собой Аверу и посадил его с самым нищим сбродом.

— Для чего? — изумленно спросил Луций.

— Для того же, для чего привел и вас сюда, — показать ему людей. Показать именно то, какие люди есть на самом деле. Я бы мог всех вас разместить в самых роскошных ложах рядом с богачами и знатью. Но тогда бы вы увидели только одну сторону медали, а тут страсти кипят поинтереснее, чем там, — кивая в сторону дорогих рядов, проговорил Марк и продолжил: — На напыщенных и никчемных бездельников вы еще насмотритесь, еще прочувствуете глухую, непробиваемую тупость чиновников и успеете их возненавидеть. А тут, тут сейчас рвет друг друга толпа, бесконтрольная и необузданная. А все потому, что у них нет лидера, нет того, кто бы мог им приказать остановиться. Зверью всегда нужен вожак, Луций. Без него оно — что стадо без пастуха. Им нужна плеть и страх. Страх перед законами, страх перед наказанием за проступки, страх перед тем, что прощения им не будет даже после их смерти. Еще некоторое время назад Понтий хотел сам попробовать добыть тессеры в надежде на то, что ему повезет. А теперь посмотри на его лицо: с каким презрением он смотрит на то, как эти люди унижаются, истязая и браня друг друга! А Ромул? Ромул до сих пор не может осознать происходящего. Он думал, что большинство людей действуют точно так же, как в его любимых поэмах и философских книгах. Сегодня он открыл для себя другую правду, и с ней ему теперь придется жить и мириться.

Луций взглянул на изумленные лица своих приятелей, потом перевел взгляд на лицо Марка, которое не выражало ни единой эмоции, словно у мертвого человека. Затем он посмотрел в сторону шевелящейся людской массы и где-то в глубине души почувствовал отвращение к ней. И тут же это отвращение возросло до тошнотворного состояния. Раньше Луций и не думал о том, что услышал сейчас от Марка. Но теперь он стал осознавать, как несовершенны люди, как примитивны они в своих желаниях и поступках. Это осознание пришло невзначай, само, откуда-то из глубины его тела, мгновенно врезалось в мозг раскаленным металлом, вызвав приступ головной боли, и тут же отступило — столь же неожиданно, как и возникло. Луций почувствовал, как воздух наполнился тяжелой густотой, казалось, все вокруг него стало замирать и замедляться. Людские крики и брань доносились протяжными фразами. Солнце медленно исчезло в тучах, и начала наступать зловещая мгла. Луций снова посмотрел на Марка, который на это раз глядел прямо ему в глаза. На миг Луцию показалось, что у этого человека и вовсе нет зрачков, лишь только черные впадины вместо радужки, а лицо имеет сероватый оттенок. Юноша зажмурился и, глубоко вздохнув, снова открыл веки. Марк стоял, улыбаясь, как ни в чем не бывало. Солнце по-прежнему слепило глаза, а люди постепенно успокаивались. Глашатай кричал с арены, объясняя, где счастливчики могут забрать свои призы. Кто-то помогал подняться покалеченным, кто-то спускал вниз тела тех, кого затоптала в давке толпа.

Наступал вечер. Угощая ребят в таверне разными закусками и вином, Марк встал из-за стола и произнес: