Империя, которую мы потеряли. Книга 2 - [53]

Борьба с властью превратилась в борьбу за созыв Думы, и эту борьбу возглавили как ни странно, прогрессисты. Хотя ничего странного в том не было, если помнить, что произошло потом. Дума стала местом, которое умело использовалось как для давления на власть при распределении заказов, так и для прямого отжима чужих предприятий, используя механизмы думских комиссий и думское депутатство. В свою очередь — правительство, допуская созыв Думы во время войны, помнило достигнутый успех середины 1914 года, когда удалось на короткое время сформировать большинство правого центра и принять бюджет. Оно не понимало, что ситуация в корне изменилась…

В итоге — Дума была вновь созвана в самый неподходящий момент — в июле 1915 года, в самый пик военных неудач России.

В итоге — с самого начала новой сессии Думы начало формироваться новое большинство. Страх перед поражениями на фронте — усилил общую оппозиционность и заставил договариваться всех, в том числе и кадетов, до того стоявших на платформе гордого одиночества. Даже часть правых, напуганная и раздосадованная неудачами — примкнула к критике правительства. В итоге — удалось создать новый Прогрессивный блок с участием кадетов, объединивший 236 из 397 депутатов Думы.

Программа блока была новой и включала в себя:

— требование решительного изменения «приемов управления, основывающихся на недоверии к общественной самодеятельности» — читай допуска «общественности» в лице ее лучших представителей к дележке пирога гособоронзаказа

— проведения начал законности в управлении

— устранения двоевластия военной и гражданской властей

— смена состава местной администрации и сохранение внутреннего мира между национальностями и классами — непонятно, как было достичь последнего

— политическая и религиозная амнистия (то есть выпустить левых пропагандистов и террористов),

— отмена ограничений для национальностей (поляков, евреев, финнов; дарование польской автономии и восстановление финляндской), конфессий и рабочих (прекращение преследований за партийную принадлежность, свобода профсоюзов),

— отмена цензуры (в военное время).

По факту — программа была максимально неопределенной, продуктом соглашения октябристов и прогрессистов с кадетами, которые обменивали нужный им допуск к госзаказу на давно чаемые кадетами права человека. При этом — кадетам удалось включить и требование широкой амнистии — то есть требование во время войны выпустить политических террористов. Вот это кстати было патологией кадетов. И лично патологией Милюкова. Он не был сторонником радикальных методов сам. Но он до конца своей политической жизни в России — не смог, не нашел в себе силы осудить террор и отказаться от тех, кто пошел по пути террора. Он, как и образованное общество — считало террористов мучениками за идею даже если не было согласно с их радикальными методами.

Террористы были частью общества, а не изгоями в нем.

Программа нового Прогрессивного блока была опубликована в печати, став по сути списком общих политических требований и призывом к штурму власти.

27 августа 2015 года состоялась встреча представителей Прогрессивного блока и Совета министров. Армия отступала. Фронт стабилизовать пока не удавалось.

Ф. Гайда.

Милюков сразу дал понять, что состав правительства не мог рассчитывать на «доверие». Предложения думцев сводились к необходимости громких декларативных шагов (например, отставок: по словам депутатов, «для политического эффекта мер надо бы было отставлять не потихоньку, а демонстративно и не пересаживать в Сенат, а отпускать с внешними признаками немилости») или носили общий рекомендательный характер (устранение двоевластия военной и гражданской властей из управления). На совещании выяснились внутренние противоречия блока по вопросам амнистии и польской автономии. Министры соглашались с отдельными соображениями депутатов, однако те постоянно отмечали необходимость смены состава правительства. Конструктивная дискуссия становилась невозможна. По результатам встречи министры выступили за приостановку думской сессии.

Сам по себе блок — тем не менее стал фактом и вызвал раскол уже в стане кадетов, часть из которых выступала за уличный штурм власти. Милюков ради сохранения единства партии занял двойственную и циничную позицию — с одной стороны поддерживать коалицию с правыми в стенах Думы, с другой — не запрещать и уличное блокирование с левыми — таким образом, кадеты становились «лево-правыми». В феврале 1916 года снова открылась думская сессия, при этом — власть снова пошла на частичные уступки Думе, отправив в отставку правительство Горемыкина, но ответственное министерство не дав. В свою очередь — кадеты избрали тактику «частичной лояльности» — они проголосовали за бюджет, но на стратегическое соглашение не шли. В том числе они боялись и роспуска Думы сейчас, когда только сложилось большинство с их участием.

Снова Ф. Гайда.

Попытки социалистов, а также военного министра А.А. Поливанова обострить противостояние между властью и оппозицией в стенах Думы на основе обострившегося рабочего вопроса оказались тщетны. Законодательная программа (проекты реформы земского и городского самоуправлений, уравнения крестьян в правах с иными сословиями) оказалась невыполнимой по причине внутренних противоречий в блоке и была фактически отложена с целью сохранить его единство, в котором были заинтересованы как кадетские лидеры, так и умеренные либералы. Блок по сути отказался от выполнения практически всей своей программы как в силу внутреннего противодействия, так и по причине полной неподготовленности к решению ряда важнейших вопросов (так, у думского большинства, в том числе у кадетов, отсутствовали какие-либо законодательно оформленные предложения по рабочему вопросу). Кадеты придавали законодательной программе Прогрессивного блока исключительно политическое значение и временно отказались от ее реализации, поскольку именно она могла привести к расколу блока.