Империя Четырех Сторон - [36]
Часка-чуки в руках Оторонко летала из стороны в сторону. В первые секунды боя он не пропустил ни одного удара и поэтому все еще оставался жив. Он надеялся, что брат вступится за него, но эта надежда быстро испарилась, смешавшись с диким безумием отчаянных носильщиков и яростью их начальника-кипукамайока.
Испанец знал, что носильщики, которых ему дали для того, чтобы вынести из Куско как можно больше золота, – это бывшие солдаты. А если и не знал, то, несомненно, догадывался. Люди Солнца хорошо изучили местные нравы и быстро поняли, что не в обычаях империи было доверять оружие простолюдинам. От кого защищаться, если в стране нет воров, и местные жители, уходя из дома, никогда не закрывают дверь на замок? Ни одного замка в Тавантинсуйу испанский всадник не видел. Кроме, пожалуй, тех, что навесили сами испанцы.
Солдаты – это совсем другое дело. Они никогда не расставались с оружием, в любой момент готовые выступить в поход. Защищать честь и славу Великого Инки во имя Инти, Солнца, которое особенно ярко светит над вершинами суровых белых хребтов. И Пачакамака, создателя всего земного.
Солдат испанцу дали с тем, чтобы они защищали сокровища. Богатство Земли Четырех Сторон это символ власти. Власть переходит от Инки к людям Солнца. Воины служат новой власти и спасают старую. Все честно. Никто не нарушает клятву верности. Кроме этого дезертира Оторонко, по случайности названного этим прекрасным и гордым именем, которое достоин носить великий воин, а не беглец. Носильщики думали, что они все еще солдаты, а значит, молот правосудия у них никто не отбирал, и этот молот должен наказать преступника. Но преступник не желал подчиняться жестоким законам и сопротивлялся изо всех сил. Вот один из солдат схватился за раненую руку, выпустив оружие. Вот и другой рухнул на землю, получив удар в живот. Но силы Оторонко иссякали в восемь раз быстрее, чем у нападавших. Он сделал одну ошибку, отражая удары, потом другую, а третья уложила его на обе лопатки. И вот, в то мгновение, когда сильная рука занесла над его головой молот, он услышал дикий, душераздирающий крик. Это кричал его брат Уска. От вопля лошадь испанца испугалась и встала на дыбы. Наездник потянул было повод на себя, но сделал это слишком резко. Конь занервничал еще больше и рванул в сторону. Всадник вылетел из седла и оказался на земле. Его начищенный до блеска шлем слетел. И в этот момент животное решило снова встать на четыре ноги. Незащищенная голова оказалась под быстрым копытом. Битва остановилась, кто-то из носильщиков бросился к человеку на земле, но было поздно. Пришелец бился в предсмертных конвульсиях. На голове зияла страшная рана. Кровавые пятна казались не слишком заметными на красноватой земле.
– Беги, брат! – услышал Оторонко, так и не увидев напоследок лицо родного человека. И стремглав бросился в сторону ближайших зарослей. Они больно стегали его по лицу, словно одержимые желанием добить его вслед за носильщиками, но эта боль ничего не значила по сравнению с той, которую Оторонко переживал внутри. Он бежал и бежал вперед, пока не стемнело, и, когда, не заметив мощного корня под ногами, споткнулся и рухнул, то не стал подниматься. Он перевернулся на спину и посмотрел наверх. Небо чернело, и первые звезды заглянули сверху в его глаза, полные слез. Оторонко оплакивал страну, которой не стало. Чинчу, который растворился в хаосе катастрофы. И брата, которого нашел и потерял в течение одного безумного дня.
Правая рука Оторонко по-прежнему сжимала рукоятку молота. А в левой было нечто необычное. Несколько разноцветных веревок, перевязанных узелками. Кипу, узелковый шифр, который был у сердитого кипукамайока, неизвестным образом перекочевал к Оторонко. Возможно, дезертир в пылу битвы перехватил веревки у счетовода и теперь сжимал их, сам не понимая, что держит в руках послание невероятной важности.
Десять. Рада
Никто не знал, что случилось этой ночью, но утром штурман украинского экипажа объявил, что дальше никуда не поедет.
– Все, я выбываю из гонки! – сказал он Вадиму на рассвете, сидя в палатке и набивая спортивную сумку нехитрым скарбом.
– Но почему? Ты можешь объяснить? – Вадим старался быть спокойным, насколько это позволяла ситуация. А она, в смысле «ситуация», не давала ни малейшего повода к спокойствию и уверенности, особенно в завтрашнем дне. Потому что день сегодняшний обещал быть самым последним для оранжевого экипажа в этой великой гонке: по правилам регламента без штурмана могли ехать мотоциклы и квадроциклы, но никак не экипажи легковых авто. Мало того, в правилах четко было сказано: экипаж без штурмана снимается с соревнований.
– Объясни мне, пожалуйста, что произошло, – попросил пилот.
– Все, без комментариев, Вадим!
Лидер команды нахмурил брови и вздохнул:
– Ладно, пойду собирать наших!
– Не надо нас собирать, – услышал он голос Валеры, доносившийся снаружи. – Мы уже здесь!
Вадим широким движением откинул полог палатки. Валера стоял, широко расставив ноги. Его мощные ручищи грозно сложились на груди, подперев кулаками бицепсы, отчего те казались еще больше. Штурман всеми частями тела почувствовал, что его сейчас могут побить и весьма больно. Правда, к своей чести, партнер Вадима, теперь уже бывший, задумался лишь на минуту и вернулся к своему занятию. Его сумка продолжала наполняться нижним бельем, перчатками без пальцев, очками, грязными комбинезонами, и с каждым новым предметом места в ней становилось все меньше.
