Империя Четырех Сторон - [38]

– А что это у вас нарисовано? – услышал он голос Эспинозы. Себастьян, тяжело дыша, подошел к лидеру команды и, видимо, решил завести пустой разговор.

– Тут много чего нарисовано, – усмехнулся Вадим. – Что именно вас интересует?

– Да вот этот странный символ, – и Эспиноза указал на две скрещенные булавы.

Рисунок был довольно неаккуратно набит на левое крыло, несколько криво и с морщинами. Под лентой, на которой был нанесен этот довольно амбициозный символ, остались мелкие пузырьки воздуха, и сразу было ясно, что изображение клеили в спешке. Вадим очень хотел, чтобы символ украинских гетманов красовался на его машине. Храбрые безжалостные предводители казацкого войска, бойцы и полевые государи, чье воинское искусство оттачивалось годами, а политическая хитрость – опытом выживания в неимоверно трудной и враждебной среде, с детства впечатляли честолюбивого гонщика. И право носить булаву, как известно, в полевой республике Запорожской Сечи имел только один человек, гетман. Все это и попробовал объяснить Себастьяну украинец, не упомянув лишь о своих скрытых амбициях. Но это и не было нужно, поскольку Себастьян был очень проницательным человеком.

– Недавно вы показывали мне фото человека в костюме вождя, – напомнил Вадим. – У него в руках тоже была булава.

– Какие, однако, странные совпадения! – воскликнул Эспиноза.

Вадим удивленно поднял на него глаза.

– Великие Инки выходили к людям с булавой в руках. Ее ручка обычно была деревянной, а навершие – из камня или серебра. И только император, единственный человек во всей большой империи, имел право держать в руках священное оружие, целиком сделанное из золота.

Сказав это, Себастьян усмехнулся, и его смешок напомнил фырканье сытой лошади. Он сделал краткое резюме диалога:

– Ваши и наши вожди похожи. Как родные братья.

Вадим хотел добавить, что все вожди в подлунном мире похожи друг на друга, но вместо этого произнес:

– Знаете что? Спрошу как мужчина мужчину. Будете моим штурманом, а?

Себастьян осекся. Он внезапно ощутил, что его лишний вес вдвойне давит на его сердце.

– Как мужчина мужчине замечу: странный вопрос. Звучит как предложение руки и сердца.

Перед толстяком оказалась раскрытая ладонь Вадима. Полицейский задумался ненадолго, а потом звонко хлопнул по ней своей ладонью.

– Короче говоря, я согласен!

Nueve. El hombre y el jaguar

Ему снилась прекрасная незнакомка. Он ловил на губах ее дыхание в то время, как ее нежные губы влажно касались его щек. Но когда их глаза встречались, он замечал в них яркий блеск и недобрый огонек. Он попробовал оттолкнуть девушку от себя и в этот момент проснулся. Перед ним была хищная кошка, отскочившая от него на два шага и готовая снова прыгнуть. Оторонко сообразил, что ягуар – а это был именно он, повелитель леса! – уже подкрался к нему незаметно и успел лизнуть свою добычу. Но добыча отказалась повиноваться неминуемой судьбе и встала в боевую стойку. Такой непредвиденный поворот событий напугал кошку, и ягуар на всякий случай отпрыгнул подальше.

Оторонко и ягуар смотрели друг на друга, пытаясь определить малейший намек на провокацию или бросок. Оба считали, что противник может быть смертельно опасным. Но с течением времени точка зрения ягуара менялась. Как только природный страх отпустил быстро бившееся сердце зверя, он смог спокойно рассмотреть опасное существо. И оценить, что оно вовсе не опасно. Невысокий, худощавый, двуногий… К тому же эти две ноги его с трудом держали. И отсутствие шерсти намекало на то, что перед ягуаром все-таки добыча. Хотя и смелая. Ягуар пригнул голову к земле, лениво прикрыв глаза веками. Но это был лишь обманный маневр, и Оторонко разгадал его. Ведь недаром в могучей – некогда могучей! – армии Великого Инки солдат учили искусству выживать. А Оторонко был хорошим и пытливым учеником. Он тоже попытался обмануть ягуара и, чуть согнув ноги, широко развел ладони и зарычал. На хищника это должно было произвести впечатление. Оторонко надеялся, что тот примет его за готовящегося к нападению зверя. Но более одного раза ягуар обманываться не хотел. Он первым прыгнул на человека и тут же пожалел об этом, получив чувствительный удар по голове. Оторонко сам удивился, откуда в его руке появилось оружие. Вернее, оружием тяжелую палку сделали обстоятельства и сильная рука Оторонко, произвольно и незаметно для воли и желания самого хозяина отхватившая ее от ствола ближайшего дерева. Ягуар упал на траву и завертелся на месте, цепляясь лапами за воздух. Ему, однако, удалось вскочить на все четыре конечности, но повторно атаковать добычу он не решился.

– То-то! – погрозил ягуару палкой дезертир.

Зверь облизнулся, издав грозный рык.

– Я Оторонко и ты «оторонко»! – сказал воин. – Мы оба «ягуары».

Имя беглеца на языке кечуа означало «ягуар». Зубастому ягуару было все равно, что говорит двуногий Ягуар. Зато он внимательно наблюдал за ним. Хищник чувствовал: все, что делает этот двуногий, может скрывать угрозу, а значит, перед ягуаром был еще более опасный хищник.

Оторонко, не выпуская палку из рук, принялся искать на земле что-нибудь тяжелое и острое. Особого выбора не было. Пришлось довольствоваться тем, что есть. Оторонко поднял с земли тяжелый камень и распахнул свой плащ. Под тканью у него был веревчатый пояс, с которым воин никогда не расставался. За него-то он и засунул несколько змей-кипу, оставшихся у него в ладони. Теперь руки были свободны. Камень не помешает. Ягуар все еще может напасть.