IMPERIUM - [18]

* * *

Ивейн, внучка старейшины, поселение у реки, вечер

Ивейн не могла подумать, что возвращение домой будет связано с таким количеством хлопот. Ей пришлось самой договариваться с дядей, чтобы пристроить повозку и лошадей на несколько дней. Потом искать шатёр, который выделили для Берси и Илины в центре деревни, и просить, чтобы туда перенесли вещи из повозки. Затем надо было бежать на окраину посёлка, чтобы поселить Диану и Вьеру в один из шатров. И снова возвращаться домой, чтобы решить вопрос с ужином для них. Складывалось такое впечатление, что когда рядом не было Берси, старшие просто сваливали все эти вопросы на неё. Вот если бы он не убежал глазеть на галеру, они бы суетились и водили вокруг него хороводы.

Когда же насущные проблемы удалось решить, Ивейн спокойно смогла добраться до своего шатра, в котором, в её отсутствие, жил брат. Сейчас он, правда, был либо на охоте, либо ушёл с отрядом воинов вверх по течению реки. Молодой девушке хотелось как можно быстрее сменить одежду, нагреть воды и смыть с себя дорожную пыль. И почти сразу пришла мысль, что Вьера хотела этого не меньше, как и все остальные. Небольшая палатка из плотной ткани, в которой можно устроить парную, у неё была. К тому же она могла разорить запас дров брата. С этой мыслью она вышла из шатра, прикидывая, кого можно попросить, чтобы поставили палатку.

– Ивейн, – окликнул её знакомый голос. Это была Майя, помощница бабушки. Которая и должна была заниматься вопросом размещения гостей, а не пропадать неизвестно где. – Старейшина Вейга хочет тебя видеть.

– Прямо сейчас? – устало спросила Ивейн.

– Прямо сейчас, – серьёзно повторила женщина.

– Иду, – Ивейн вздохнула.

Если бабушка хотела её видеть, лучше было идти сразу. Она очень не любила, когда её игнорировали или, что уж совсем плохо, ослушивались. Возле шатра бабушки собралось несколько глав семей, что-то оживлённо обсуждая. Кто-то приветливо кивал молодой девушке, кто-то провожал её задумчивым взглядом. Внутри было жарко, и, кроме Вейги, за столом находилась старейшина Кеола, которая изводила Ивейн в гильдии асверов Витории. Настроение сразу упало, и даже долгожданная встреча с бабушкой показалось не такой приятной.

Ивейн с некоторым удивлением посмотрела на Аш, занимавшую чуть ли не треть шатра. Та явно спала, положив голову на лапы. Именно от неё тянуло жаром так, что пришлось открывать один из клапанов, чтобы шатёр не превратился в парную палатку.

– Привет, – тихо, чтобы не разбудить Аш, сказала Ивейн. Она подошла, поцеловала в щёку и обняла бабушку. Кеолу при этом она старательно проигнорировала.

– Ивейн, садись, – сказала Вейга, – разговор будет серьёзным. Я ещё спрошу у тебя, как твои успехи в гильдии и даже прочту пару писем, которые мне прислала твоя тётя Рикарда. Но сейчас мы поговорим о Великой матери. Ты знаешь, что многие десятилетия мы были отрезаны от неё. Из-за проклятия не слышали её воли, забыли голос. Не только молодое поколение, но и мы, старики, никогда не молились ей. И сейчас, когда проклятие ушло, мы, наконец, едины с ней. Но это только на первый взгляд всё так хорошо и просто. За время разлуки столько всего утеряно безвозвратно! Многие молитвы исчезли и были забыты. Когда на свет появится новое поколение, кто-то должен научить его слышать Великую мать. За то время, пока дети подрастут, мы должны возродить ритуалы и выучить молитвы, чтобы передать им. Понимаешь ли ты, насколько это важно?

На минуту в помещении повисла тишина. Конечно Ивейн понимала важность того, о чём говорила бабушка. И не потому, что это было очевидно. Она чувствовала это. Особенно когда рядом был Берси, и присутствие Великой матери ощущалось почти физически. Уга хотела, чтобы её дети говорили с ней. Каждый голос, каждая молитва, придавала ей сил. Но не всё было так однозначно. Ещё год назад Ивейн бы ни секунды не колебалась, если бы ей предложили то, к чему клонила бабушка. Сейчас она понимала, что это было бы исполнением эгоистичного желания занять высокое положение. Получить огромное уважение и влияние, как у бабушки, а может и больше. Чтобы к её голосу прислушивались все: и старейшины, и простые жители. Сейчас Ивейн просто знала, что не потянет эту ношу. Чувствовать присутствие Великой матери лучше других и передавать её волю другим – это совершенно разные вещи. Тем более, в молитвах Ивейн была откровенно слаба. Пару простых молитв, которые ей передала Илина ещё зимой, она до сих пор не могла произнести без запинки. Она не могла справиться с пристальным взглядом Великой матери, когда начинала читать их. К собственному стыду, Уга пугала её до дрожи в коленках.

– Понимаю, бабушка, – сказала Ивейн, серьёзно посмотрев на старейшин. – Я знаю, чего вы ждёте от меня. Обещаю, что как только избавлюсь от страха и неуверенности в сердце, приду к вам и скажу, что решила. Когда глядя в зеркало, скажу: «Ты достойна этого». Не раньше. Обещаю, что буду строга в оценке собственных сил. Нет, бабушка, – Ивейн впервые в жизни остановила её жестом, не дав сказать. – Если вы хотите, чтобы столь важным делом занялся кто-то вроде меня, не готовый к этому, то это верх глупости и безответственности.