Императорский покер - [19]
Подготовка к войне и монтаж новой антифранцузской коалиции Петербург начал, по традиции на основе английского золота (в покере можно играть и на чужие деньги, это не запрещено), еще до официального разрыва дипломатических отношений с Парижем. Задуманный в Лондоне Питтом и Новосильцевым план предполагал втягивание в альянс Австрии и Пруссии. Правда, ни одна из этих стран не желала подставлять голову под меч "бога войны". Австрию удалось, после длительного сопротивления вынудить к этому шантажом[35]. Таким образом царь получил сильную — как он сам считал — карту в данном раунде.
Пруссия отказывалась гораздо эффективнее, в связи с чем, подговоренный Чарторыйским (российским министром иностранных дел) Александр решил заставить ее согласиться при помощи оружия, в рамках проклинаемого впоследствии прусской историографией “Czartoryskis Mordplan gegen Preussen” (план Чарторыйского, нацеленный на то, чтобы покончить с Пруссией) — среди всего, в нем предполагалось даже воскрешение Польши. Торговля начала становиться жаркой.
Холодным утром 21 сентября 1805 года, после торжественного богослужения перед алтарем Казанской Богоматери (и после проведения двумя днями ранее «консультации» с «божьим человеком» Селивановым) Александр выступил из Петербурга за своими, находящимися в пути уже несколько дней, войсками на запад. В конце сентября он добрался до Пулав; остановился во дворце Чарторыйских и целых пятнадцать дней танцевал там на балах среди очарованных ним красивых полек и поляков, которые, ошеломленные видением воскрешения отчизны, сбежались к нему отовсюду и целовали ему руки за обещания. И это обещание было дано им в момент трогательной откровенности: да, да, Пруссия будет им раздавлена, а свободная Польша — восстановлена!
Непревзойденный и вечно ненасытный "women-killer", каким был Александр, наверняка черпал громадное удовольствие в деле лобызания польских дам. Но вот поцелуи, которыми одарили его польские энтузиасты, ни к чему хорошему для них не привели. К примеру, когда российский посол в Берлине, Алопеус, выдал прусскому канцлеру, Харденбергу, тайны "пулавского плана", и когда отправленный царем (за спиной Чарторыйского и поляков) в Берлин князь Долгорукий покрепче надавил на Фридриха Вильгельма III — перепуганная Пруссия тут же заявила о своей готовности к уступкам. Только и ожидавший этого Александр помчался в Берлин и сходу передал Харденбергу содержащий сотни фамилий список польских патриотов — подданных Пруссии, которые в Пулавах так мечтали о независимой Польше. Берлин незамедлительно начал жесточайшие репрессии против этих людей.
И все же, в конце концов, пруссаки увильнули от участия в войне. Они эффективно очаровывали Александра целым арсеналом романтических жестов, среди которых за первенство боролись присяга взаимной дружбы, данная в "стиле эпохи", в полночь, на могиле Фридриха II, и тот факт, что не слишком любящая своего пугливого и заикающегося муженька королева Луиза — обожаемая народом за набожность и решительность, воплощение всяческих достоинств (ее называли "добродетельной Армидой") — отправилась к царю в постель. В результате Берлин согласился только лишь на "вооруженный нейтралитет". Умелые закулисные действия французской дипломатии повлияли на результат этой прусской раздачи карт, результата для Наполеона крайне удачного, поскольку прусский козырь в руках царя мог бы оказаться впоследствии решающим.
Так что и вторая потенциальна карта для окончательного розыгрыша уплыла из рук Александра, но он неизменно верил, что с помощью собственной армии с "корсиканским узурпатором" справится. Первая карта, что была в его распоряжении ранее, австрийская, утратила свою ценность в городе Ульм. Австрийцы атаковали Францию в весьма подходящий момент, когда армия Наполеона располагалась на биваке на берегу Ла-Манша. Но солдаты Наполеона совершили одно из тех военных чудес, которые прославили эпоху: в кошмарных сапогах (не было различия между правым и левым) из паршиво выделанной кожи они прошли от Ла-Манша до Ульм с той же скоростью, с которой в следующем веке то же самое совершили танки Гудериана и танковая армия генерал Паттона. В результате, австрийская раздача этого раунда закончилось требованием проверки карт со стороны Наполеона 17 октября под Ульмом — французы без особого усилия взяли в плен большую часть австрийских сил (сорок три тысячи человек) во главе с главнокомандующим, фельдмаршалом Маком.
Очередные мелкие раздачи так же не приносили царю успеха. Он атаковал, повышал ставку, а Наполеон требовал открыть карты и выигрывал. В середине ноября российские войска были разбиты под Амштеттеном, Сен-Польтеном и Холлабрюном, и только лишь под Дюрренштайном добились относительной ничьей при собственном троекратном численном перевесе.
Уже по самим географическим названиям вы, должно быть, сориентировались, что игра шла тогда на территории Австрии, неподалеку от Вены. Раньше сражались на территории Баварии. Именно там столкнулись авангарды прущей с востока российской армии и браво марширующей с запада армии французской. Последняя всего несколько месяцев назад стала называться Великой Армией, и после значимой для эволюции "
