Императорский Китай в начале XV века - [132]
В апреле 1410 г. вспыхнуло восстание монголов, служивших в вэях Ланьчжоу и Юнчан в Шэньси. В августе 1411 г. отмечено движение монголов в Нинся, продолжавшееся до марта следующего года. В марте 1412 г. начался мятеж некитайского населения под предводительством Коточи в Ганьсу, затянувшийся до лета следующего года. Наряду с ними в Ганьсу зафиксирован еще один очаг восстания некитайского населения в апреле 1412 г. В августе того же года вспыхнуло новое восстание монголов в Нинся, а в сентябре вновь взбунтовались инонациональные войска в вэях Ланьчжоу и Юнчан. Подавление последнего из перечисленных восстаний стоило китайцам немалых усилий и продолжалось до лета 1413 г. [23, цз. 102, 1324–1325, цз. 110, 1413, цз. 117, 1492, цз. 124, 1559, цз. 125, 1567, цз. 126, 1575, цз. 128, 1593, цз. 130, 1612, цз. 131, 1619, 1621, цз. 136, 1657–1658, цз. 140, 1682].
Дважды, в июне 1410 и мае 1412 г., на вооруженную борьбу поднималось мусульманское (уйгурское) население в Ганьсу [23, цз. 104, 1352–1354, цз. 127, 1534].
Все упомянутые движения подавлялись силой оружия без каких-либо попыток вступить с восставшими в переговоры. Тактику уговоров, как отмечалось выше, правительство обычно применяло в отношении восставших китайцев. Использовалась она и в юго-западных окраинах империи. Здесь же, на северо-западе, позиция властей была бескомпромиссной. Инструкции двора предписывали подавлять военной силой малейшее противодействие. Рекомендовалось даже «уничтожать на месте» всех людей некитайского происхождения, которые, так или иначе, оказывают содействие восставшим [23, цз. 103, 1342–1343, цз. 119, 1504–1505]. Это лишний раз иллюстрирует оборотную сторону «мягкого» курса китайских феодальных властей в обращении с инонациональным населением.
Национальная политика в южных и юго-западных провинциях страны
К началу XV в. значительные пространства современного южного и юго-западного Китая фактически оставались вне контроля китайских властей. Это относится к обширным горным районам в современных провинциях Гуйчжоу и Хунань, а также ко многим заселенным некитайским населением районам в Сычуани, Юньнани, бывшей провинции Гуанси и на о. Хай-нань. Жившие здесь народы находились на различных стадиях социального развития — от разложения родо-племенной организации до консолидации классов. К описываемому времени у них не было сколько-нибудь прочных государственных образований, которые могли бы противостоять китайской колонизации. Это облегчало задачу освоения китайцами территорий этих народов, прочного включения их в пределы империи. Надо сказать, что подобная задача ставилась китайскими правящими кругами еще задолго до описываемого времени. Однако, несмотря на отмеченное облегчающее ее исполнение обстоятельство, колониальная политика наталкивалась здесь на упорное сопротивление.
Так, например, неоднократные попытки императоров из династий Сун и Юань (X–XIV вв.), а также Чжу Юань-чжана установить свое господство над горными районами в Гуйчжоу и западной Хунани не имели успеха [73, 268, 275].
Правительство Чжу Ди в своей национальной политике в юго-западных провинциях продолжало решать отмеченную задачу: всемерно укрепить здесь китайскую власть и расширить сферу ее влияния. Для этого применялись методы, основанные на вышеизложенных принципах подхода к инонациональному населению вообще. Наиболее ярко здесь проявилась тактика сочетания военного давления, дипломатии и «привлечения сердец» некитайского населения. Китайские военные и гражданские власти добивались того, чтобы местное население признало свое подданство императору и тем самым «обратилось к цивилизации». В эти районы направлялись специальные манифесты и послания от имени имперского правительства, где содержались уговоры пойти на такой шаг и завуалированные угрозы на случай неподчинения. Подобная активность китайских властей всячески поощрялась из центра [23, цз. 41, 673]. Характерно, что в некоторых случаях отправка «привлекающих» манифестов сопровождалась стягиванием китайских войск в близлежащие районы для возможного подавления непокорных силой [23, цз. 141, 1693]. В случае отрицательной реакции на посылаемое предложение в ход пускались войска. В случае согласия наблюдалась процедура, аналогичная нормам, существовавшим на северо-западе страны: в столицу направлялся представитель подчинившихся либо доклад об их желании покориться, причем чаще наблюдалось последнее. В ответ приходило высочайшее разрешение, и «местные главы» получали китайские чины, титулы и регалии. Число подчинившихся могло колебаться от нескольких десятков до десятков тысяч человек. Подобная картина в общих чертах прослеживается в начале XV в. на примере самых разных народностей юго-запада империи [23, цз. 43, 688, цз 44, 701, цз. 52, 777, цз. 55, 816–818, цз. 73, 1015–1016, цз. 101, 1318, цз. 122, 1540, цз. 139, 1676, цз. 141, 1692].
Описанный путь отнюдь не исключал прямого завоевания остававшегося здесь вне сферы китайской власти населения. Однако в полном соответствии с разработанной гибкой тактикой инструкции из центра призывали по возможности реже прибегать к вооруженному насилию. Например, в октябре 1403 г. My Шэну предписывалось: «Если возможно, берите за образец привлечение сердец иноплеменников к цивилизации [мирным путем], а не обязательно посылайте войска» [23, цз. 23, 425]. Как уже отмечалось, причиной подобных рекомендаций было приобретенное на опыте понимание, что открытое давление не всегда приводит к успеху. Положение на юго-западе давало этому хорошее подтверждение. Как писал в докладе двору в конце 1403 г. один из членов Военного ведомства, в Гуанси, например, наблюдалась следующая картина: «Сначала все они (иноплеменники) обращаются к цивилизации, а затем снова становятся разбойниками; правительственным войскам трудно их искоренить» [23, цз. 25, 460]. Но кроме отмеченных соображений стремление ограничить сферу применения армии в юго-западных районах можно объяснить также намерением китайцев прочно освоить их и в хозяйственном, а не только в административном отношении. В этой связи характерна инструкция военным властям в Сычуани от 12 мая 1409 г.: «Такое положение, что иноплеменники бунтуют, существовало издавна. Если поспешно посылать [против них] войска, то беды обрушатся на население всего края» [23, цз. 90, 1191].
Два ведущих российских китаиста, ученые мирового уровня Алексей Бокщанин и Олег Непомнин взялись написать нескучную историю средневекового Китая. Так, чтобы, с одной стороны, все в книге описывалось академически точно — события, герои, детали быта, — а с другой, чтобы было увлекательно читать и тем, кто давно интересуется Китаем, и тем, в ком этот интерес только просыпается. В результате получилось живое повествование, где нашлось место и сражениям, и борьбе за власть, и подробностям придворной жизни с ее церемониалом, роскошью, интригами, гаремами, кухней и костюмами.
На материале китайских источников и научной литературы автор раскрывает основные черты и методы китайской внешней политики в отношении некоторых стран Юго-Восточной Азии в период позднего средневековья, начиная с падения в Китае власти монгольских феодалов (1368 г.) и кончая XVI в., когда вторжение англо-голландского капитала в страны Дальнего Востока положило начало новому периоду истории международных отношений в этом районе. Специальный раздел книги посвящен внешнеторговой политике Китая этого времени.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге П. Панкратова «Добрые люди» правдиво описана жизнь донского казачества во время гражданской войны, расказачивания и коллективизации.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.