Император рая - [19]

— И что? Нимирцы мстят только за своих.

— Заказчик говорил, что посол летит куда-то инкогнито, чтобы заключить тайный договор о сотрудничестве. Его смерть может пагубно сказаться на внутренней политике «Нимирского Союза». Нам не спустят такое с рук! — пояснил я, и почти простонав, добавил. — Я идиот.

В подтверждение моих слов по салону пронесся крик ужаса. Поздно, катер уже вышел в открытый космос. Перед тем, как пройти на свое место, я успел отдать приказ Коновалу. И сейчас, следуя инструкции, Марк, сказав, что он врач, осматривал тело аккарийца. Он должен незаметно вынуть лезвие и спрятать его. Экипажу Коновал скажет, что пассажир умер своей смертью. Вот только все зря. Не лети мы к нимирцам, все могло и сработать.

Оставался маленький шанс, что катер приземлится в ближайшем космопорту, но, увы. Пилот получил распоряжение лететь в конечный пункт назначения. Анна, оценив мой бледный вид, пошла оповещать остальных о том, что нас ожидает. А я сидел и проклинал — на этот раз себя. Так подставить свой отряд!

В космопорту на Нимирции нас действительно ждали. Для нимирцев не составило труда сопоставить факт смерти посла и мое присутствие на том же катере. А то, что с того же счета были приобретены еще шесть билетов, наводит на определенные мысли. Можно конечно попробовать отбиться, вот только…

Каждый наемник обязан знать анатомические особенности всех известных рас лучше своего имени. Без этих знаний долго не протянешь. Взять, к примеру, тех же аккарийцев. Я не случайно выбрал для посла именно нож в спину. Там у представителей этой расы так называемая слепая зона. Полное отсутствие нервных окончаний. А еще у них кровь более густая, чем у людей. Если воткнуть нож под правильным углом, то лезвие закупорит сосуды и не даст открыться кровотечению. И по той же причине сердце посла не смогло перегонять кровь по организму в прежнем режиме. Максимум три минуты — и он мертв.

А нимирцы — их пепельно-серая кожа настолько толстая, что даже пули отскакивают, оставляя только черные синяки. Их шкуру и не каждое лезвие возьмет. Про рукопашную и вовсе не стоит заикаться, нимирцы физически намного сильней человека. Так что единственная возможность их убить при отсутствии нимирской стали под рукой — попадание в глаза. Желательно, с приличного расстояния. Потому что скоростью и быстротой реакции нимирцы тоже намного превосходят людей. А у нас с собой не нашлось не то что нимирской стали, но и другого оружия. Поэтому мы и не сопротивлялись. Не видели в этом смысла.

Тем, как оперативно, не привлекая внимания, нас скрутили и спровадили в спецпомещение, можно восхищаться. Я так и поступил бы, не находясь в столь плачевном положении.

Пока я просчитывал возможные варианты спасения своего отряда, в помещение вошел нимирец.

— Старый знакомый! — ехидно произнес он. Да, я тоже его хорошо помнил, по прошлой встрече. — Алексей Селиверстов, наемник по прозвищу Снайпер или Смерть. Если я правильно считаю, — нимирец задумался, — двадцати семи лет.

— Неправильно, — спокойно ответил я. — Двадцати восьми.

— Ну, может быть, — согласился мой собеседник.

— И я командир, — посчитал нужным уточнить я.

— Приятно видеть, что мир не стоит на месте, и даже такие твари, как наемники, развиваются, — осматривая остальных членов моего отряда, произнес давний знакомый. — Я вот тоже слегка поднялся по карьерной лестнице и теперь занимаю пост главы службы безопасности «Нимирского Союза». Но все это мелочи. Ввести всем паралитик, — отдал приказ в никуда Андрид.

В ту же минуту в помещение вошли двое. Никто из нас не сопротивлялся. Нимирцы не дураки: даже иглы шприцов с парализующим раствором были рассчитаны на людей. Еле заметный укол в предплечье — и все, что теперь нам доступно, — дышать. И то с трудом. Даже глаза завязывать не обязательно, все равно поднять веки не получится ближайшие восемь стандартных часов. Я стал отсчитывать секунды. В основном, по привычке, а не для того, чтобы знать, когда закончится действие так называемого паралитика. Оставалось надеяться, что доза рассчитана именно на человеческий организм.

Действие препарата стало ослабевать в камере. Я пока не мог нормально пошевелиться, но, наконец, открыл глаза и осмотрелся. Высокие каменные стены, такой же каменный пол и потолок, в котором вместо вентиляции и осветительных приборов прорублена дыра. Насмешка над заключенным: сумеешь выбраться — никто не станет тебя преследовать, но, по-моему, сбежать никому еще не удавалось.

Пока действие паралитика не закончилось, я лежал на холодном полу, смотрел в звездное небо и планировал, как именно буду убивать бабулю. Если, конечно, получится выбраться. Зря она так далеко потащилась поправлять свое здоровье, осталась бы дома — целей была. Хотя достаточно попросить кого-то из своих передать, по какой причине ее внука запытали до смерти. А для большего эффекта — описать, какие именно пытки мне пришлось перенести в прошлый раз. Даже преувеличивать ничего не придется, ее и так удар хватит. Эх, жаль бумаги нет, а то бы я кровью оставил своей обожаемой бабуле письмецо на прощанье, чтоб уж наверняка.