Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского - [2]

Мы пользуемся термином «крепостное право», не задумываясь о том, что под ним понимают разные явления. Так называемое крепостное право XVII века, когда помыслить нельзя было продать крепостного, было мягче, чем крепостное право в любой стране Западной Европы (может быть, кроме Англии). В то время как крепостное право Екатерины было куда хуже, чем в Западной Европе, и скорее напоминало рабство.

И вот император Павел начинает готовить первое крестьянское законодательство, правда, успел издать только один Указ — «О предельности трехдневной барщины крестьянина на помещика». Но до нас даже не дошли документы, в которых проектировалось законодательство. Можно лишь предполагать, что это не было полное освобождение крестьян, а закон, который ограничивал и права помещика в отношении крестьянина, и обязанности крестьянина в отношении помещика. Если бы эти ограничения защитили хозяйственную деятельность крестьянина, наша экономика избежала бы крепостнического расслабления, и мы избежали бы отсталости России и, возможно, поражения в Крымской войне. Но и этого Павлу Петровичу сделать не дали.

Он принялся реформировать армию. Его критикуют обычно за то, что он ввёл после свободных потёмкинских мундиров неудобные прусские. Да, это правда! Но заметьте, как здесь все предвзяты и несправедливы. Ну конечно, неудобно сражаться в треугольной шляпе, но разве удобно — в огромном кожаном горшке, в котором сражались герои 1812 г. (подразумеваю кивер)?! Действительно, ну, смешно в конце XVIII века носить косицы и букли, но, с другой стороны, у павловского мундира был отложной воротник, а при Александре он стал стоячим: зато каждый солдат смотрел соколом, потому что иначе и смотреть-то было нельзя, когда тебе воротник в подбородок упирается! Почему же мы не издеваемся над неудобными петровскими мундирами, неудобными мундирами начала екатерининского царствования, неудобными александровскими мундирами — а всё Павел? Однако… Однако… Флот при Павле I улучшил своё качество, а кавалерия, благодаря прусским совершенным уставам, стала той блистательной кавалерией, которая побеждала и французов в эпоху наполеоновских войн.

Но, прежде всего, император Павел был выдающимся политиком. Екатерина ненавидела и боялась революции. Павел же их ненавидел как христианин и христианский государь, но не боялся. Екатерина заявляла Павлу, что он безумец, если полагает, что пушки могут бороться с идеями (в XX веке мы знаем, как хорошо пушки борются с идеями!). Но он двинул русские войска на Европу, а Суворов получил наконец всемирное признание как великий полководец…

Нет, он не боялся и готов был противостоять революциям. Но помнил и об интересах России. Получив великолепную возможность провести флот через черноморские проливы и даже вспомогательные силы союзного в этот момент (редчайший случай!) турецкого флота, император Павел не только сумел потеснить французов, не только совершил руками и гением Фёдора Фёдоровича Ушакова первое освобождение греков, но и создал поразительный по глубине Мальтийский проект. Вот уж за что несправедливо упрекают Павла западники и патриоты!

Западники говорят: куда же нам с суконным рылом — на Мальту! А наши не очень умные патриоты: как же мог, как мог император Павел стать гроссмейстером ордена, признававшего первенство римского папы?

Более того, до сих пор ходят феерические легенды, что мальтийские рыцари — масоны, и тут-то и есть главное прегрешение императора Павла. На это последнее обвинение я всерьёз отвечать не буду. Это бред! А вот в отношении папизма позволю себе задать вопрос: а, может быть, орден, добровольно признавший православного императора своим гроссмейстером, уже тем самым переставал быть римско-католическим?

Во всяком случае, Мальта, даже в годы Второй мировой войны, была важнейшей, ключевой точкой Средиземноморья. А ведь могли же мы владеть Мальтой (нет-нет, не как русской землей — как орденской), так что гроссмейстерский ранг стал бы наследственным в династии русских государей. Так выгодно ли это России? Выгодно ли это Вселенской Православной Церкви? Имей мы базу на Мальте, были бы на многие десятилетия раньше освобождены наши братья — балканские славяне и греки? Разве не как православный государь повел себя Павел Петрович?

С Французской революцией не мог примириться император Павел. Но он посчитался с генералом Бонапартом, в котором почувствовал основателя новой династии. Это очень важный для нас вопрос. Нас сейчас совершенно одолели легитимисты, полагающие, что законны только так называемые «законные династии». Помилуйте, но ведь у каждой династии был первый государь! Значит, если легитимисты правы, то каждая династия начинается с мерзкого узурпатора, который нелегитимен, а наследник этого узурпатора становится почему-то легитимным?! Вы не находите в этом противоречия? Император Павел полагал иначе: если царские венчания свершаются на небесах, то и основатель династии — тоже законный государь. Павел почувствовал в Бонапарте будущего Наполеона! За этим последовал русско-французский союз. Что он нам сулил? Мы избавились бы от необходимости загребать жар голыми русскими руками для Австрии и, самое главное, Англии — нашей основной противницы на протяжении двух с половиной столетий. Мы получили бы возможность продвинуться на Балканы много раньше и много решительнее, вытесняя англичан.