Император Наполеон - [142]
Там заговорщики очень скоро увидели, что их анонимное письмо к Луи Филиппу с предложением возглавить заговор тот передал Людовику XVIII, причем «открыто выразил ему свою поддержку»[1484]. После такой незадачи «орлеанисты», как стали их называть, выжидательно присмирели.
Людовик XVIII был не слишком обеспокоен информацией о заговоре «орлеанистов». Гораздо больше тревожило его все (вплоть до мелочей), что было связано с Наполеоном, — каков он на Эльбе, чем занимается и с кем связан, и не замышляет ли чего против кого-либо? По совету Талейрана он отправил на Эльбу для наблюдения за императором многолюдье шпионов, которые очень старались заслужить благосклонность короля и проникали в поисках информации во все возможные щели. Если им не удавалось найти ничего стоящего, они сочиняли порочащие Наполеона небылицы, которые, по их разумению, должны были понравиться королю. Очень живо рассказано об этом шпионском «фестивале» в книге Винсента Кронина. «Почти на каждом корабле приплывали шпионы, переодетые монахами, моряками или коммерсантами. Они втирались в доверие к лакеям и кучерам Наполеона, и было их так много, что они мешали друг другу. А назад отправлялись их донесения для публикации в проправительственных газетах: Наполеон страдает неприличными болезнями; Наполеон, преступный любовник собственной сестры Полины, гоняет взад — вперед на парадах свою игрушечную армию и адмиралом флота сделал лейтенанта, страдающего морской болезнью. Он теперь под стать королю Гаити, который командует неграми и обезьянами. Потоки пролитой им крови, которые мерещатся ему везде, заставляют этого современного Аттилу таскать свою железную кровать по всему острову в безысходных поисках покоя»[1485].
Тем временем европейские монархи — победители Наполеона съехались на международный конгресс в Вену, чтобы переделить освобожденную от «ига Наполеона» Европу. Венский конгресс (1 октября 1814 г. — 9 июня 1815 г.) стал самым представительным в истории дипломатии и остается таковым доныне: Европа прислала в Вену глав 216 государств (сегодня их нет столько во всем мире), а именно двух императоров, пять королей и 209 государей княжеского достоинства. Впрочем, две сотни карликовых княжеств, герцогств, курфюршеств были статистами. Все дела на конгрессе решал квинтет великих держав — России, Англии, Австрии, Пруссии и принятой в их команду роялистской Франции. Внутри же квинтета главную роль взял на себя Александр I. В отличие от других монархов, которые вверили дипломатическую канитель своим министрам, а сами предались развлечениям, царь занимался делами так, что о нем говорили: «Он хочет сам быть своим представителем»[1486].
Разумеется, Александр, будучи верен себе, не отставал от «братьев» — монархов и в развлечениях. Особенно любил этот, как называли его, «коронованный Дон Жуан», общаться с красивыми женщинами. Хотя Вена, принявшая в те дни до 100 тыс. гостей, напоминала вавилонское столпотворение, там, пожалуй, не было ни одной красавицы, которую царь не заметил бы и обошел вниманием. Больше других заинтересовала его княгиня Е. П. Багратион (урожденная Скавронская), давно, еще до войны 1812 г. оставившая своего героического мужа. Она держала в Вене свой салон. Александр стал ее «интимным другом», но, как догадывались австрийские соглядатаи, ради того, чтобы узнать от нее секреты другого ее «интимного друга» — Меттерниха. Кроме женщин развлекал Александра в дни Венского конгресса и экзотический подарок Франца I — говорящий скворец, который, едва увидев царя, принимался кричать: «Виват Александр! Виват Александр!»
Французскую делегацию на конгрессе возглавлял, естественно, Талейран, который с первых же дней начал плести в Вене такую сеть интриг, что снискал от коллег прозвище «наибольшей канальи всего столетия (la plus grande canaille du siècle)»[1487]. Цель его интриг, согласованных с Людовиком XVIII, была двоякой, причем, в его понимании, равновеликой: 1) поставить Францию вровень с другими великими державами (ее победительницами), опираясь на принцип легитимизма, который все монархи антинаполеоновской коалиции всегда провозглашали своим высшим принципом, и 2) удалить Наполеона с Эльбы-либо как можно дальше от Франции и Европы, либо (еще желательнее) вообще из жизни. Для успешного решения и той и другой задачи Талейран пытался — надо признать, с невероятной изворотливостью и энергией, — подточить единство союзной коалиции, а в идеале расколоть коалицию. Он добился бы всего, что задумал, если бы не внезапное стечение обстоятельств.
Более трудной для Талейрана оказалась вторая задача. Вначале все складывалось в его пользу. Талейран заручился поддержкой главы английской делегации в Вене министра иностранных дел лорда Р. С. Каслри и самого авторитетного из британских уполномоченных герцога А. У. Веллингтона. Оба они согласились с идеей Талейрана сослать Наполеона на Азорские острова в Атлантическом океане, «в пятистах лье (больше 2,5 тыс. км. — Н. Т.) от всякой земли»[1488]. Однако с этим не согласился Александр I, крайне раздраженный в то время отказом Людовика XVIII дать согласие на брак герцога Беррийского с великой княжной Анной Павловной: «Этот подагрический королишка, посаженный на трон стараниями России и ее союзников, находит сестру русского царя, великую княжну из рода Романовых, недостойной своего племянника!»
