Император-гоблин - [64]

Выяснение заняло больше времени, чем ожидал Майя, и когда Ксевет вернулся, вид у него был озабоченный.

– Ваша светлость, посол Бариджана просит разрешения побеседовать с вами немедленно.

– Немедленно? – повторил Майя и нахмурился.

– Ваша светлость, он утверждает, что у него дело чрезвычайной важности, и, откровенно говоря, мы ему верим. Он пришел лично и извинился за то, что не испросил аудиенции в обычно порядке. – Видя недоумение Майи, Ксевет добавил: – Гоблины никогда ни за что не извиняются, особенно публично.

Майя ответил:

– Тогда, наверное, следует его принять. Это сильно нарушит сегодняшний распорядок дня?

– Нет, ваша светлость, – ответил Ксевет слегка недовольным тоном.

– Благодарим вас, – сказал Майя. – Мы понимаем, что для вас это совсем некстати.

– Это наша работа, – ответил Ксевет, поклонился и с присущим ему достоинством вышел, чтобы привести посла к императору.

Как и полагалось по протоколу, посол вошел в комнату один, но Майя услышал топот ног и звон оружия его воинов и эльфийских охранников, донесшиеся снаружи. Первый же взгляд на посла Горменеда сказал ему, что Ксевет преуменьшил важность события. Несмотря на то что из-за цвета кожи Горменед не мог ни краснеть, ни бледнеть, у него были совершенно безумные глаза, а на лбу выступил пот. Он распростерся перед императором на полу, бормоча что-то на языке бариджин. Майя уловил лишь одно слово: ордат – «уважение». Ченело использовала это слово, когда писала письма отцу, всякий раз остававшиеся без ответа, и он знал, что это часть официального обращения к государю.

– Просим вас подняться, господин посол, – сказал он и добавил, чтобы разрядить обстановку: – Мы надеемся, наш дед не объявил нам войну?

– Так было бы проще для всех нас, – ответил Горменед, и Майе показалось, что это не совсем шутка. Посол поднялся – не так изящно, как эльфы, но без явных физических усилий.

– Великий Авар предлагает официальный визит.

– Он желает, чтобы мы посетили Бариджан?

– Нет-нет, – воскликнул Горменед. Видимо, это предположение окончательно вывело его из равновесия. – Он намеревается прибыть сюда.

У Майи сразу же возникло множество вопросов. Он выбрал один, почти наугад.

– Когда?

– В канун Нового года. Он говорит, что желает посмотреть, как его празднуют в Этуверазе.

«Есть ли какой-то способ помешать ему?» Майя не сказал этого вслух. В этом не было необходимости: он уже прочел ответ в глазах Горменеда. Майя вопросительно взглянул на Ксевета, и секретарь ответил:

– Двор успеет подготовиться к визиту, ваша светлость. Хотя соответствующие указания придется начать отдавать буквально завтра, поскольку до зимнего солнцестояния остается меньше двух месяцев.

«До солнцестояния и до моего дня рождения». Но Майя отогнал эту мысль. Он ни разу не отмечал день рождения после смерти Ченело и не хотел отмечать его, став императором.

– Великий Авар собирается покинуть Бариджан впервые после Войн Архипелага, в которых он принимал участие в юности, – пояснил Горменед. – На нашей памяти он не отъезжал от Корат’ Дав Архоса дальше, чем на двадцать миль.

Майя начинал понимать, почему новость о государственном визите потрясла Горменеда до глубины души. Когда родилась Ченело, Великий Авар уже был далеко не молод, сейчас ему наверняка было за восемьдесят. И именно посол отвечал перед правительством, аварсин, за жизнь и здоровье Авара.

– Ваша светлость, – заговорил Горменед, собравшись с силами, – нам кажется, что план визита Великого Авара следует тщательно продумать, а для этого требуется более тесное, чем обычно, плодотворное сотрудничество между вашим правительством и нашим давом.

Майя помнил, что на языке бариджин это слово означает нечто среднее между «хозяйством» и «канцелярией». Гоблины не делали различия между этими понятиями.

– Мы хотели бы… – Горменед заставил себя расправить плечи. – Мы хотели бы пригласить вас, вашего лорд-канцлера и Свидетеля по иностранным делам отужинать с нами через три дня, чтобы мы могли прийти к взаимопониманию.

Он тактично промолчал насчет того, кому и что именно следовало понять, но Майе не составило труда догадаться об этом самому. Он размышлял об этом предложении, все больше восхищаясь послом. Горменед изобрел необычный, но верный способ заручиться поддержкой двух сановников, которые легко могли превратить визит Великого Авара в катастрофу. Опыт общения с Чаваром подсказывал Майе, что такой исход более чем вероятен.

– Мы с огромным удовольствием принимаем ваше приглашение, – сказал он, и Горменед вздохнул с облегчением.

Разумеется, все было не так просто. Необходимо было изменить распорядок рабочего дня императора, уточнить тысячи деталей, касавшихся этикета и безопасности. Нужно было уговорить Чавара присутствовать на ужине. Майя благоразумно не стал расспрашивать Ксевета, каким образом это удалось.

Следовало также позаботиться о том, чтобы ни у кого не возникло впечатления, будто император оказывает чрезмерное предпочтение Бариджану. Майе пришлось согласиться пообедать с маркизом Лантевелем, председателем Палаты Высокородных. Хуже всего было то, что по столице с невероятной быстротой распространились смехотворные слухи, будто бы Майя собирался посетить посла Бариджана для того, чтобы обсудить брак с принцессой из страны гоблинов. Алкетмерет завалили письмами, доставленными как по пневматической почте, так и с курьерами: придворные испрашивали личной аудиенции с целью уговорить императора передумать и жениться на эльфийской девушке.