Иммигрант - [39]

— Роберт, я никогда не красил, даже не знаю, чем я смогу тебе помочь…

— Не переживай, это несложно, я тебя быстро научу.

В общем, мы согласились. Ехали мы довольно долго, около часа. Подъехав к большому, заброшенному двухэтажному зданию, мы сразу пошли в офис, который располагался на первом этаже; он был очень хорошо оснащён, ремонт был сделан в современном стиле. Турок стал нам рассказывать о своих масштабных планах, потом провёл нас в подвальное помещение, где, по его словам, планировалась парковка. Помещение под парковку было огромное, состоящее из нескольких отсеков.

— Вот здесь и надо будет всё покрасить. Берётесь? — спросил турок.

Я осмотрелся вокруг, сразу прикинул объём работы, которой предвещалось дней на 20–30 как минимум, и, подсчитав тут же выручку, сильно засомневался в желании турка нам это оплатить. Тем более что мне сразу показалось странным то, что как только мы приехали, турок повёл нас к себе в офис и стал рассказывать (хвастаться) о своих грандиозных планах. Такое поведение, как правило, говорило о том, что у такого человека всё только напоказ, а на самом же деле такой тип людей всегда отличался изрядной жадностью.

— Мы согласны, — сказал я.

Николай ничего не говорил, он полностью мне доверял. Униформа, краска, валики и всё остальное… всё уже было подготовлено. Введя Николая в курс дела, мы не спеша принялись за работу; через несколько минут я услышал посторонние голоса в одном из отсеков и решил пойти посмотреть. Зайдя в соседний отсек, я увидел двух парней, стоящих на невысоких лесах и красящих стену. Я подошёл и поздоровался с ребятами, они оказались тоже выходцами из Совка. Эта встреча была как нельзя кстати, так как у меня уже были сомнения по поводу нашего турка. Я задал им два вопроса:

— Долго вы здесь работаете? И сколько турок успел уже вам заплатить?

— Мы уже здесь три недели, — ответил высокий, кучерявый паренёк, — а что насчёт оплаты, так мы её ещё не видели. Турок сначала обещал раз в неделю платить, а потом сказал, что в конце месяца рассчитается.

— Ясно! Он вам ничего не заплатит, ребята, а если и заплатит, то такие копейки, что вы пожалеете о том, что не ушли раньше, — сказал я, развернулся и ушёл.

Мы встретились случайно недели две спустя на канале, на вопрос — получили ли они деньги за работу — услышал ответ, что получили, только в два раза меньше, чем обещалось. После окончания нашего рабочего дня мы с Николаем пошли к турку в офис. Его там не оказалось, но был его партнер, который, по-видимому, уже нас ожидал. Перед тем как мы зашли в офис, я сказал Николаю:

— Ничего не говори, просто стой рядом, из офиса не выходи. Если начнут бить, хватай что-нибудь стоящее и прикрывайся, монитором, например, или принтером…

Он посмотрел на меня и с пониманием кивнул. Я подошёл к столу, за которым сидел другой турок, и сел в кресло, а Николай стал рядом.

— Позвони боссу и скажи, что пока он не заплатит за сегодняшний день, мы никуда не уйдём, — сказал я его партнёру по бизнесу, смотрящему на нас в недоумении.

Он, язвительно улыбаясь, посмотрел на меня и вышел, сказав, чтобы мы немного подождали. Вернувшись через пять минут, он сказал, чтобы мы приходили завтра, сегодня денег нет. Я ему ещё раз повторил, что мы никуда не собираемся уходить без денег. Он опять вышел, но пришёл уже не один, с ним было ещё два человека. Один держал биту, а другой — велосипедную цепь. В офисе была новая мебель, стояло несколько новых мониторов, небольшой принтер, факс и ксерокс. Я знал, что здесь цепями и битой не помашешь. Поэтому сказал:

— Хотите драться, давайте здесь, мы никуда выходить не будем.

Говорили мы на французском. Они стояли в дверях, я сидел в кресле, Николай взял стул и сел рядом. Николаю было лет тридцать пять: высокий, жилистый, человек не робкого десятка, видно было, что девяностые по нему тоже проехались. Поэтому я не переживал, если вдруг завяжется драка. Он был не из лагеря, мы познакомились на канале несколько дней назад. Пока мы ждали, я услышал, как подъехала машина. Это оказался их босс, турок, который привёз нас утром. Как только он зашёл в офис, прям с порога сказал что-то своим на турецком, они сразу же развернулись и ушли. Он подошёл и с улыбкой на лице, вытянув из кармана пятьдесят долларов, протянул нам. Тут же попрощавшись, попросил, чтобы мы завтра не приходили. Подвозить нас обратно он отказался. И такие вот издержки в работе тоже проскальзывали, всегда приходилось быть начеку.

Глава 10. Анастасия Павловна

В один из субботних дней я проснулся рано. В комнате из-за солнечного света, который отражался от белого потолка, как от зеркала, и разливался повсюду мерцающими бликами, было очень светло. Настроение сразу поднималось и хотелось идти гулять. Я вышел на канал, людей по выходным дням было очень мало и работы, соответственно, тоже, но тем не менее всегда можно было заработать очередные 20–30 долларов. По выходным дням, как я заметил, приходили или подъезжали в основном пожилые люди, которым надо было что-то поднести, занести, побелить или покрасить. В большинстве своём они были непривередливые, и работы всегда было немного — так, по мелочи. После плотного завтрака и чашечки кофе, стоя под утренним солнцем и вдыхая прохладный, влажный воздух с канала, я закурил. Пусть даже я и не был заядлым курильщиком, но сигареты у меня были всегда; я покупал пачку бельгийских, ароматных сигарет и мог курить её почти месяц, примерно по одной сигарете в день, а также по настроению. Стоя в ароматном дыму и смотря на блики на воде, я даже не заметил, как ко мне подошла пожилая женщина, лишь мгновением позже боковым зрением я увидел, как она стояла рядом и внимательно смотрела на меня, при этом сдержанно улыбаясь. Я повернулся и рассмотрел её уже как следует, а она меня. Ей было лет семьдесят, невысокого роста, по-европейски, очень опрятно одета, седые волосы у неё были аккуратно уложены, на шее в несколько слоёв, покрывая ворот кашемирового пальто, лежал сиреневый шарф. На груди была приколота брошь, которая ярко играла на солнце.