Иммануил Кант. Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения (сборник) - [39]

Но представления, случайно встречающиеся, воспроизводят одно другое без различий; отсюда еще далеко до определенной связи их; они – беспорядочное множество и не могут образовать познание. Должно существовать правило для воспроизведения их, по которому одно представление преимущественно возникает, с таким, а не другим представлением в нашем воображении. Такое субъективное и опытное основание воспроизведения по правилам называется союзом представлений.

Если бы и здесь единство союза не имело за себя никакого объективного основания и воображение наблюдало бы явления только под условием синтетического единства наблюдения, то опять связь явлений в человеческом познании имела бы совершенно случайный характер. Существование в нас способности соединять восприятие не может ручаться нам за то, что представления соединены сами по себе; и если бы они оказались несоединимы, то выходило бы, что существует множество восприятий, что есть целая область чувственности, которая сопровождается сознанием, но тем не менее остается необъединенною и не имеет связи с моим самосознанием. Только в том случае, когда я соединяю все восприятия в одном сознании (первоначальное самосознание), я могу утверждать о них, что они сознаются мной. Следовательно, должно существовать объективное, т. е. предваряющее все опытные законы, воображение, условие априори, на котором основывается возможность, даже необходимость закона, простирающегося на все явления и состоящего в том, что data чувств должны трактоваться нами как нечто соединимое само по себе и подчиненное общим законам союза представлений в воспоминании. Такое объективное основание союза представлений я называю сродством их. Последнее же в свою очередь основывается на основоположении единства самосознания, простирающегося на все принадлежащие мне познания. По такому основоположению, все явления должны восприниматься душой, согласно единству самосознания, чтоб было бы невозможно без синтетического единства в союзе представлений, имеющего необходимый объективный характер.

Следовательно, объективное единство в сознании (первоначальном самосознании) есть необходимое условие всякого возможного восприятия, и сродство явлений (близкое или отдаленное) есть необходимое следствие синтеза в воображении, основывающегося на законах априори.

Итак, воображение есть способность синтеза априори. Потому-то оно называется производительным воображением; последнее может быть названо трансцендентальным действием, так как, по отношению к явлениям, оно имеет в виду необходимое единство синтеза их. Странно, по-видимому, но тем не менее понятно из сказанного уже нами, что только посредством этого синтетического действия воображения возможны и сродство явлений, и союз представлений, и воспроизведение их по законам, a следовательно, и самый опыт, без него были бы невозможны понятия о предметах в опыте.

В самом деле одно и то же неизменное «Я» (в чистом самосознании) сопутствует всем нашим представлениям всегда, когда они соединяются, и всякое частное сознание точно так же относится к чистому к всеобъемлющему самосознанию, как всякое чувственное представление – к чистому внутреннему представлению, а именно времени. Такое самосознание должно поэтому присоединяться к чистому воображению, дабы его действия стали рассудочными. Синтез воображения, хотя и производится априори, тем не менее сам по себе имеет чувственный характер: он соединяет содержание в том виде, в котором оно является в наглядном представлении, например в фигуре треугольника. Соотношение содержания к единству самосознания и есть причина, почему образуются, собственно, так называемые рассудочные понятия, которые потом посредством воображения прилагаются к чувственным представлениям.

Таким образом, чистое воображение есть основная способность человеческой души, лежащая в основе всякого познания априори. Посредством ее мы соединяем содержание наглядных представлений с необходимым единством чистого самосознания. Обе эти области, чувственность и рассудок, необходимо соединяются вместе трансцендентальным действием воображения; ибо в противном случае существовали бы одни только явления, но не могло бы возникнуть в нас мысли о предмете опытного познания, a следовательно, не было бы и опыта. Фактический опыт, состоящий из наблюдения, союза представлений (воспроизведения), наконец, признания явлений, предполагает при этих последних, высших действиях (эмпирических сторонах опыта) понятия, которые улавливают формальное единство опыта, а с ним и предметное значение (истину) опытного познания. Такие основания, которыми мы руководимся в рассудочном признании содержания и которые определяют форму опыта вообще, называются категориями. На них основывается формальное единство в синтезе воображения, а через единство и вся опытная деятельность последней способности (в признании, воспроизведении представлений, союзе их, наблюдений) до самых первых зачатков ее; только посредством упомянутых элементов познания вообще сами явления могут быть сознаваемы, т. е. принадлежать нам.

Следовательно, мы сами привносим порядок и правильность в явления, совокупность которых мы называем природой; ничего этого не существовало бы, если бы мы сами или природа нашей души не влагали бы в нее порядка и правильности. Притом единство природы имеет характер необходимости, т. е. оно есть априори достоверное единство целого. Каким же образом мы были бы в состоянии априори образовать синтетическое единство, если бы в первоначальных источниках познания не было субъективных оснований его и если бы эти субъективные условия не имели объективного значения: как мы знаем, они суть основания, от которых зависит возможность познания вообще предмета в опыте.