Имитация любви - [7]

— Сдала.

— Может, тебе показалось?

— Нет. А ты как прошла тест?

— Отлично, — девушка повела плечами, как будто мучения в виртуальности были для нее обычным делом. — Я легко адаптируюсь.

— Какая молодец.

— Иначе нельзя. Не-молодцов убивают… медленно и жестоко. Так что ты подумай, Ветрова, стоит ли?

— Уже подумала.

— Подумай еще. Не все же тебе покупать будут.

— Завидно?

— Гнилое зерно не прорастет, Ветрова.

— Не надо так о себе, Вальдола.

В светлых глазах мелькнула тщательно сдерживаемая злость, напряглись руки. Не будь мы в учебке, орионка бы меня избила. Как-то раз мы были спарринг-партнерами… Никогда не забуду, как морщился Розин, глядя, как я шарахаюсь от каждого движения орионки. Зря, кстати, шарахалась – тогда Вальдола мастерски провела захват, не причинив мне боли.

Но это не значит, что она этого не хотела.

— Не считай наглость достоинством, землянка, — сказала, наконец, Вальдола и отошла.

Я опустилась, легла на бок. На душе кошки скребли. Не привыкла я быть ненавидимой кем-то, а Вальдола меня именно что ненавидела, потому что я не вписывалась в четкую и ясную картину ее мира. Я была гораздо слабее и младше, и все же именно я заняла место чемпионки на абитуре. И этого гордая орионка мне не простит никогда.

Ну что ж, ее гордость – ее проблемы. А у меня своих хватает: нужно придумать, как перевестись без ущерба на другую специализацию, и как не попасть на Хауми.

Инструктаж был долгим. Нам вдалбливали, где именно на планете мы будем проходить практику, как отличать обычных крупных кошек от хауми-охотников, где брать оружие и медикаменты для заданий и прочее, прочее… Наконец, нас отправили к проходной, и на этот раз не пришлось сдавать ТПТ и инфо-браслеты. Нам вернули личные платежные браслеты и отправили в аэробус.

Меня так и подмывало что-то эдакое сделать или сказать, чтобы оставили в учебке, но я не находила нужных слов, а блестящие идеи не хотели показываться. Так и я оказалась в коридорах станции. Курсанты бодро шагали вперед, и всем было немного радостно и волнительно… а мне – только волнительно.

— Боишься, Нин? — спросил Тулл.

Есть такая категория людей – они всегда веселы, всегда бодры, и так энергичны, как будто где-то у них запрятаны батарейки. Тулл как раз из таких.

— Нет.

— Не ври, землянка. В космосе может случиться, что угодно.

— Мы полетим на корабле и в прочнейших капсулах, которые даже при форс-мажоре гарантируют… — я осеклась. Меня осенило, как можно избежать полета.

Тулл расхохотался, посчитав, что я боюсь на самом деле.

Солд ждал нас у последнего рубежа – идентификационной кабинки рукава корабля. Сначала куратор должен отправить нас на Хауми, а потом других курсантов – на Гебуму. Сам же лейтенант останется на Горунде, в одной из учебок.

Я посмотрела на Солда тоскливо-восхищенно. Звезды явно создали это голубоглазое мускулистое чудо, чтобы сводить с ума женщин. Я заставила себя думать о чем-то другом, и заглянула в проем. Как много пустующих капсул в следующем отсеке…

Стюард, стоящий у проема, нас поприветствовал:

— Блага, товарищи курсанты! Проходите по одному через идентификационные кабинки и становитесь передо мной. Как только будет названа ваша фамилия, вы должны будете занять капсулу и улечься в соответствии с разметкой. Когда примите правильное положение, капсула заблокируется, и вы заснете. Системы жизнеобеспечения гарантируют безопасность, и вы не проснетесь, пока капитан не даст команду разблокировать капсулы. Через восемь дней мы прибудем на Хауми. Во время полета будет совершено три перемещения по кротовым норам. Если вы очнетесь во время перехода, не пугайтесь и сохраняйте неподвижность. Менее чем через минуту системы вновь введут вас в сон, — улыбнувшись, стюард взял свой планшет.

Мы начали проходить последнюю идентификацию, а Солд – называть наши фамилии согласно списку в своем планшете. Из помещения с капсулами вышел врач-лирианец, и начал касаться каждого «названного» курсанта рукой. Еще одна проверка, на этот раз медицинская.

Я ждала, когда назовут мою фамилию, и надеялась, что смогу сыграть слабость. Открытого космоса я боялась, но не настолько, чтобы это переросло в фобию и мешало. Я начала дышать часто и неглубоко, и вспоминать Инга Юглийва, Гоина Малейва – тех, кто вызывал во мне и туманящую разум злость, и страх.

— Ветрова!

Я шагнула к врачу. Лирианец коснулся моего лба рукой и нахмурился:

— Мне не нравится ваше состояние.

— Отойдите в сторону, — с доброжелательной улыбкой обратился ко мне стюард. Я отошла, надеясь, что моя затея удастся.

Как только все прошли к капсулам, и Солд с подозрением на меня посмотрел.

— Ты проходила медосмотр до инструктажа?

— Да, товарищ лейтенант. Я здорова, — мой голос спланированно дрогнул.

— В чем тогда дело?

— Не могу знать, товарищ лейтенант.

— У девушки плохая энергетика, — заявил врач. — Она вся серая.

— Конкретнее, гражданин.

— Учащенное сердцебиение, приступы страха, легкая тошнота… Так обычно проявляется астрофобия[1]. Если девушка проснется во время перемещения, страх может вернуться, а сердце подвести.

— Астрофобия, значит. На выход, Ветрова, — безапелляционным тоном приказал Солд. В ярких глазах хорошо читалось удовлетворение. Он тоже рад, что я останусь. Считает это справедливым.