Именем закона - [66]

— Я с вами, — ответил я и почувствовал, как мне стало легко.

В Берлин вместе с генерал-полковником А. В. Горбатовым мы вернулись через два дня. Ехали сначала каждый в своей машине, затем Александр Васильевич остановился и пригласил меня к себе.

— Вы знаете, что я еду сдавать дела коменданта?

— Нет. Кому?

— Я представлял своего заместителя генерал-майора Баринова. Никакими другими делами, кроме комендантских, он заниматься не будет. Так давно следовало поступить. А вы как решили, куда вас больше тянет?

— До последних дней тянуло в Берлин, но, когда увидел машины под погрузкой, защемило сердце...

— Послушайте мой совет — не оставайтесь в Берлине. В коллективе вас хорошо знают, мы сработались и еще поработаем вместе... Я звонил вашему московскому начальству и сказал, что вы едете, что прокуратура Берлина осталась без руководства.

— И что же вам ответили?

— Сказали, что сегодня или завтра разберутся с вами.

Из Берлина позвонил Яченину. Услышав мой голос, он гневно спросил:

— Что за фокусы выбрасываете вы с Горбатовым? Немедленно приезжайте ко мне.

От Берлина до Потсдама, где расположилась прокуратура, теперь носившая название прокуратуры Группы советских оккупационных войск в Германии, всего километров двадцать.

Через сорок минут я был у Яченина.

— Что же вы, голубчик?.. Мы хлопотали по вашему желанию, чтобы оставить вас в Берлине... Обойдя меня, бросили гарнизон и сбежали?

— Честное слово, товарищ генерал, я ничего не предпринимал, только в вашем присутствии высказал Китаеву свое пожелание остаться в Берлине...

— Ну что ж, будем ждать решения главного, а пока оставайтесь в Берлине.

В декабре 1945 года я сдал дела вновь назначенному прокурору Берлинского гарнизона подполковнику юстиции Н. Ф. Попову.

Без права на ошибку

Через несколько дней я оказался в незнакомом немецком городке. Там — ни одного разрушенного дома, никаких следов войны, словно ее и не было. В центре — старинный средневековый замок. Высокие каменные зубчатые стены, остроконечные, тянущиеся к небу шпили, узкие, будто щели, окна, обводной ров с массивными подъемными мостами... На северо-восточной окраине, в тенистом, запущенном парке, еще один замок: маленький, стилизованный под средневековье, смесь старины и модерна. Хозяин замка бежал, бросив все: домашнюю утварь, причудливые кареты, конюшни, французскую мебель. Этот замок и отвели для прокуратуры.

После суеты в Берлине наступила размеренная, непривычно спокойная жизнь: в восемь — на работу, в семнадцать — домой, в субботу с вечера — на охоту, в воскресенье — в театр.

Поступил приказ об отпусках. За годы войны все забыли о такой роскоши, о том, что можно побывать на Родине, встретиться с близкими. И вот все это пришло. Меня атаковали подчиненные. Каждый приводил самые веские доводы и уверял, что именно его надо отпустить в первую очередь. Я посоветовался с Л. И. Ячениным и объявил: сначала отпустим тех, кто с первых дней на войне, кто едет за семьями или на их поиски, потом остальных.

Новая обстановка позволила приступить к плановой юридической учебе. Учеба оперативного состава прокуратуры проводилась и в ходе войны, в боевой обстановке. Каждый перерыв в наступлении, каждую остановку войск мы использовали для обмена опытом, проводили семинары и конференции. На них выносили обычно вопросы нашей текущей жизни: «Действия прокуратуры дивизии в наступлении», «Роль следователя в укреплении законности», «Методика и тактика расследования уголовных дел в ходе боев», «Деятельность военного прокурора дивизии в период обороны», «Взаимодействия прокуратуры, политотдела и других органов в укреплении социалистической законности и дисциплины в войсках».

Несмотря на боевые действия, нередко в наших конференциях и семинарах участвовали прокуратуры соседних армий. Особенно часто это практиковали военные прокуроры 3-го и 4-го Украинских фронтов — генералы П. Т. Анкудинов и В. С. Израильян.

Как правило, в семинарах принимали участие: командующий армией, член Военного совета, начальник политического отдела, руководящие работники армейского отдела «Смерш» и члены военного трибунала. Это придавало семинарам особый вес и теснее связывало обсуждавшиеся на них проблемы с жизнью.

Прокуроры дивизий и следователи за годы войны накопили огромный опыт работы и во фронтовой обстановке. Каждый семинар являлся подлинным источником прокурорского опыта и следственной смекалки.

С изменением обстановки изменилась и тематика семинаров и конференций. Теперь они посвящались широкому кругу проблем уголовного и процессуального права, криминалистике, специфике расследования отдельных видов преступлений, практике надзора за соблюдением законности, общей теории советского права. Думалось, что за время войны прокуроры и следователи остыли к этим общим вопросам. Но первая же конференция показала, сколь неуемна тяга к теории у тех, кому все 1418 дней войны было не до нее.

Перед началом одной из конференций стало известно, что проездом в Берлине находится полковник юстиции С. Я. Розенблит — крупный криминалист, автор множества работ в этой области. Мне не раз доводилось встречаться с ним и до войны, и во время войны. Мы связались с ним и попросили его выступить на наших занятиях.