Имена льда - [11]

— Вы знаете, что мой сын хотел заказать для меня посмертный мир? — спросила Эмма.

Дэн вышел из задумчивости, но не успел натянуть на лицо нужное выражение.

— А? Да что вы говорите?

Эмма сердито фыркнула.

— У вас не всегда получается складно врать, — с удовлетворением отметила она. — О чем вы задумались? О какой-нибудь девчонке?

Дэн покачал головой.

— Ладно вам. Я старая женщина. У меня взрослый сын, у которого воображения вряд ли больше, чем у вас. Мне интересно, о чем может думать молодой человек, когда пьет чай со старухой на террасе в разгромленном саду.

Дэн взял чашку и сделал глоток. Вот почему Эмма пьет обжигающий чай — она просто не умеет его заваривать. Чай оказался совершенно безвкусным. Дэн отставил чашку в сторону.

— Я думал о ландшафте, — сказал он.

Эмма кивнула в сторону сада. Дэн покачал головой.

— О настоящем большом ландшафте, — сказал он. — Реальном. Живом. Я совершенно не помню, даже представить себе не могу, как мне удалось его создать.

— Этот знаменитый парк в юго-западном предместье? — спросила Эмма.

Дэн кивнул.

— Вы знаете?

— Там работает мой сын. Он потому и нанял именно вас — ему нравится этот парк.

Дэн невесело усмехнулся.

— Боюсь, там нет ничего моего, кроме проекта.

— А должно быть что-то еще?

— Конечно. Этот парк мог быть совершенно другим, если бы я сам вырастил каждое дерево, создал каждую песчинку на дне озера. А потом присматривал за тем, чтобы все лежало, стояло и пахло именно так, как надо.

— Откуда вы знаете, как надо? — спросила Эмма.

— Ну, я же создаю этот проект — кому еще знать?

— Хорошо, что вы этим не занимаетесь.

— Почему?

— Потому что вы глупый мальчишка, — отрезала она.

Дэн не нашелся что ответить.

— Вы давно там были в последний раз?

— С тех пор, как его сдали в эксплуатацию — ни разу, — признался Дэн.

— Там протоптали новые тропинки, — сказала Эмма, с удовольствием наблюдая за тем, как он меняется в лице. — Старые заросли амброзией. Пауков вывели совсем — паутина мешала наслаждаться прогулками. Завезли несколько видов пестрых бабочек.

Дэн заставил себя засмеяться.

— Вы не понимаете принципов экоинженерии, Эмма, — сказал он. — Любое из этих действий нарушает биобаланс. Для замкнутой экосистемы это катастрофа. Парк уже давно погиб бы.

— Так вы знаете, что мой сын хотел создать для меня посмертный мир? — снова спросила она.

Дэн вздохнул и проворчал:

— Кажется, я плохой конспиратор.

— Не хуже, чем Пол. Я давно поняла, что к чему. Он заказал вам проект, правильно?

— Но не знал, как вам об этом сказать.

— Поэтому он подарил мне этот кусок земли и пригласил вас, чтобы вы отработали идеальный проект в натуре, — закончила Эмма.

Дэн кивнул.

— Я только одного не знаю, — сказал он. — Как он собирался убедить вас сделать архив. Вы, кажется, противник посмертного существования?

Эмма фыркнула.

— Он думал, что мне так понравится мой садик, что я не захочу с ним расставаться даже после смерти.

— Он ошибся?

— Юноша, у меня нет ничего дороже моего сына. Но даже с ним я готова расстаться, когда придет мой срок. После смерти — только Божья воля, — торжественно произнесла Эмма. — И даже если Богу будет угодно поместить меня в рай, то не сомневайтесь, райский сад наверняка окажется получше, чем то, что создаст какой-то мальчишка.

Эмма налила себе еще чаю, отпила и скривилась — похоже, ей он тоже не нравился.

— К тому же это будет полезно для Пола, — сказала она. — Ему придется нелегко — но должно же и ему когда-нибудь стать нелегко. Ему придется все-таки оторваться от моей юбки. А если я буду в пределах досягаемости, он станет меня навещать. Возможно, даже вместе со своей девчонкой.

— Если вы пожелаете, я могу создать для вас уютные местечки, в которых вас никто не найдет, — сказал Дэн.

— Что за чушь, юноша! Думаете, я смогу прятаться и отсиживаться в уютных местечках, когда мой собственный сын будет меня искать? — возмутилась Эмма.

Дэн вздохнул и снова посмотрел через перила на садик. Наносеть уже должна была восстановиться полностью.

— Эмма, вы позволите мне заняться вашим садиком?

— А я могу отказаться? — с сарказмом спросила старушенция. — Вы, кажется, заключили договор с моим сыном. Работайте. И только попробуйте притронуться к гортензии!

— Я не буду притрагиваться к гортензии, — устало произнес Дэн. — Скажите мне, чего вам не хватает. Что мне сделать, чтобы вам было уютно в этом садике?

— Я вам уже говорила об этом двадцать раз, — проворчала Эмма.

— Возможно, я что-то не так понимаю.

— Возможно, вы и вовсе ничего не понимаете, — отрезала Эмма. — Но я твердо знаю, что те люди, которые отстранили вас от юго-западного парка, были совершенно правы. Вы можете состряпать проект — я это вижу. Но вы ничего не понимаете в жизни.

— Я не претендую…

— Вот и не вмешивайтесь!

— Эмма. Пожалуйста. Мне очень важно знать, чего именно я не понимаю.

— Вы не понимаете главного.

— Ради Бога, чего?

— Страх, труд и удовлетворение, — сказала Эмма. — Вот чего я хочу от своего сада. А теперь марш с моей террасы. Наведите порядок в саду и убирайтесь. Мне надо еще опрыскать розы. Я опасаюсь бронзовки.

Она подхватила поднос с чайником и чашками и скрылась в доме. Дэн ошеломленно смотрел ей вслед. В садике Эммы не могло быть бронзовки. В нем вообще не было вредителей — верный принципу ущербности, Дэн изредка допускал червоточины в двух-трех яблоках. Но настоящие, неконтролируемые вредители?