Имам Шамиль - [23]

Чумескентское урочище имам решил сделать еще более недоступным, соорудив на высоких выступах гранита каменные стены с бойницами, сторожевые башни.

Звериные тропы, на которые редко ступала нога человека, он преградил завалами, перед ними вырыл, замаскировав, ямы-ловушки.

Чумескент находился на расстоянии 13–14 верст от Темир-Хан-Шуры, военного лагеря русских, где постоянно квартировали войска.

Бывшее маленькое селение Темир-Хан-Шура, раскинувшееся в неглубокой котловине Кумыкского холмогорья, русское командование считало важным стратегическим пунктом в Дагестане. Это место с юго-запада было окружено невысокими горами, поросшими кустами боярышника, кизила, терна, а также дубовым лесом. На северо-востоке лежали плешивые холмы, чередовавшиеся с солончаковыми равнинами. Через это место, позднее превращенное в губернский город, пролегали пути, ведущие из общества Койсубу и Анкратль, ханств Казикумухского, Аварского, Мехтулинского к шамхальству Тарковскому, через княжества Аксая и Эндери к равнинной Чечне и на юг — к Дербенту.

Через Чумескент шла наитяжелейшая, но и кратчайшая тропа от Гимры к Темир-Хан-Шуре.

Руководя строительством укреплений и преград в Чумескенте, Шамиль вспоминал, как в детстве он со своим другом Магомедом не раз спускался на заду, держа за хвост скользящего вниз ослика, навьюченного плетеными корзинами с фруктами. Так сокращая путь, спешили мальчишки к шуринскому базару.

Поздней осенью, когда дремучий лес Чумескента одевался в золотисто-багряный наряд, друзья, весело смеясь, скатывались вслед за торбами толокна, сброшенными с плеч. Они шли, а под ногами предостерегающе шептала опавшая сухая листва: «В мечетях на равнине ученых немного, они живут под строгим надзором гяуров, не ходите вниз…»

Шамилю хотелось, чтоб гяуров изгнали, но не было у кумыков такой силы. Они покорились. И только теперь, когда он стал взрослым, его другу было суждено возглавить эту силу, а ему, Шамилю, как и прежде, следовать за ним.

Чумескент относился к владениям шамхала Тарковского. Но это не смущало молодого имама Гази-Магомеда, он говорил:

— Первым и последним владельцем вселенной является аллах, временным — человек, обладающий силой и властью.

Восьмитысячный отряд мюршида должен был собраться в Чумескентском урочище. Первым, с пятью сотнями строителей, прибыл сюда Шамиль. За ним последовали вооруженные отряды конников из койсубулинских аулов.

Силы имама Гази-Магомеда значительно пополнились за счет кумыкских повстанцев, которых привел в чумескентское урочище Ирази-бек — хозяин расположенного вблизи аула Казанише. Он поссорился со своим родственником, шамхалом тарковским, и бежал в Чечню.

У Ирази-бека в княжествах Эндери и Аксая, а также в граничащих с этими княжествами аулах Чечни оказалось много друзей, которые были извещены о намерениях Гази-Магомеда.

Когда войска собрались в Чумескенте, имам устроил парад на поляне, расположенной недалеко от урочища. Кавалерия и пехота были разбиты на тысячи и сотни, назначены юзбаши[35] и минбаши[36].

Тут же был зачитан приказ мюршида о присвоении звания мюрида всем воинам, собравшимся под знаменем ислама.

После этого силы, собранные в урочище, были разделены на три части — пехоту и два отряда конных.

Один отряд, во главе с Гамзат-беком гоцатлинским и советником шейхом Шабаном белоканским согласно утвержденному на совете плану действий, пошел на юг.

Второй, во главе с имамом Гази-Магомедом и шейхом ярагским, направился в сторону шамхальства Тарковского. Пехота была оставлена при штабе имама в Чумескенте.

В то время положение у юго-восточных границ России было напряженным. В связи с разрывом договора с Персией часть войск, дислоцированных по линии Восточного Кавказа, была оттянута в Азербайджан — к Ширвану.

Гази-Магомед, зная об этом, торопился с выступлением. Отправив Гамзат-бека к Джаро-Белоканским горам, граничащим с Азербайджаном и Грузией, имам стал спускаться к Кумыкской низменности. Сначала он пошел на северо-восток к небольшому кумыкскому селению Атлы-боюн, расположенному за перевалом на дне ущелья, среди хаоса голых скалистых громад, окруженных мертвыми, выжженными солнцем и высушенными ветром солончаковыми равнинами. Атлы-боюн находился на полпути от Темир-Хан-Шуры до городища Тарки. Жители его, подвластные шамхалу, влачили жалкое существование. Они покорились Гази-Магомеду и пропустили его в сторону богатого Параула, резиденции шамхала.

Тщетно пытались параульцы, преданные потомственному владыке, воспрепятствовать вторжению имама в свой аул. Одним натиском горячих коней мюридов сопротивляющиеся были сшиблены, Параул взят.

Шамхал еще накануне вместе с семейством бежал из своей резиденции. Ему не хотелось встречаться вторично с Гази-Магомедом, который до вооруженного выступления явился к нему с Ирази-беком и сказал:

— Поистине пора отойти от тех, которые ведут к гибели тебя и весь твой род. Забудь времена, когда твоего предка Гирей-шамхала, а также князей Аксая и Эндери русский пача одаривал из своей казны. Разве ты не убедился в жестокости царского ставленника, проклятого Ярмула, который хочет, чтобы его слово крепче цепей сковывало горцев и было законом, вернее неизбежной смерти? Грубый невежда считает нас дикими. Снисхождение в глазах наших воспринимает как признак слабости. Не он ли, многобожный гяур, единой волей пресек все доброе между вами и русским народом? Ярмул бездумно расправляется за малейшее непослушание не только с простыми людьми, но и с потомственными владетелями вилаетов. Он хочет уничтожить у нас все нерусское, а царь оправдывает его зверские действия. Если не хочешь думать о своем спасении, подумай о народе. Не пожелаешь установить в своем вилаете шариат мирным путем, мы заставим тебя сделать это насильно.