Имам Шамиль - [2]

Все, что находится в сакле-гостиной, вошло неизгладимо и прочно в духовную сущность живущего здесь человека. Вот на стене — небольшой текинский коврик с кистями по бокам. Возможно, он потерял первоначальные краски, потускнел, возможно, чуть побит молью, но — боже мой! — как повеяло от него древней стариной, какой же чудодейственной силой в один момент он перенес меня в то далекое, невозвратное время — время Лермонтова, Пушкина, Грибоедова. И всего лишь небольшой коврик. Но ему сто пятьдесят лет… А вот картины, писанные маслом. Горные пейзажи, женский портрет, а это?..

В ослепительно-белом наряде из кисеи и кружев молодая девушка, рядом с нею горец в черкеске. В лице и властность, и мольба.

— Это Шамиль и его пленница Анна, дочь армянского купца Улаханова, — объясняет Мариам, прочитав вопрос в моих глазах. — Впоследствии — Шаунат. Она приняла ислам и вышла замуж за Шамиля.

— Откуда эти прекрасные картины? — спросила я и тут же уловила смущение в лице хозяйки. Ответ объяснил ее смущение.

— Это я рисовала…

— Так вы еще и художница! — я не сдержалась от восклицания. — Врач, романист, поэт да еще и художник!

Мариам смеется.

— Не преувеличивайте моих достоинств. Я давно уже не рисую, а эти картины написала, потому что душа требовала…

А вот еще одна картина. Высокая гора, на плоской вершине ее лепятся сакли, а у подножья горы бьются морские волны. Подпись гласит, что это древнее городище Тарки. Я удивлена, я знаю, что над Махачкалой возвышается гора Тарки, но море?..

И мое любопытство вознаграждено пояснением художницы.

Над Махачкалой действительно возвышается гора Таркитау, а на ней — селение Тарки, когда-то древнее городище. В то время Каспийское море плескалось у самой подошвы Таркитау, но потом отступило. На бывшем дне вырос порт Петровск — наша современная Махачкала. В VII веке в городище Тарки поселились хазары-тюрки — народ, принявший иудаизм, и торговый народ — таты, иранского происхождения, тоже исповедующие иудаизм.

Я пристально смотрю на картину. Тарки — высоко-высоко, под самым небом, где парят орлы, где переливаются самоцветами под лучами южного солнца скалы. Не это ли романтическое местечко подарило миру отца и сына Тарковских? Может быть, отвечает мне Мариам, возможно, Тарки — древняя родина Арсения и Андрея. Там жители все — Тарковские…

Мой взгляд переносится на старинные фотографии, что развешаны по стенам сакли. Вот — молодой чернобровый горец в папахе и русская девушка. Чуть склонила голову к его плечу. Интересуюсь, кто это, и снова узнаю поразительную историю. Это родители Мариам — Ибрагим и Прасковья. В начале века Прасковья Петровна встретила на ярмарке в Ейске горца Ибрагима, влюбилась в него, приняла ислам и вышла замуж. Паша превратилась в Патимат…

Удивляюсь еще больше, когда узнаю, что мать Прасковьи Петровны — бабушка Мариам — Елена Васильевна — урожденная Пущина. Итак, еще одна приятная новость: Мариам — правнучка Василия Ивановича Пущина, друга Пушкина, декабриста! Не от этого ли рода она унаследовала гордый нрав, талант, бескомпромиссность? А может, все это ей пришло по линии отца — Ибрагима Ибрагимова?

Кто знает…

***

Может быть, что при чтении книги Мариам Ибрагимовой «Имам Шамиль» возникнет риторический вопрос: возьмется ли еще кто-нибудь из наших современников с такой любовью и страстью, с такой исторической педантичностью за эту сложную, ставшую со временем противоречивой и неясной тему о кавказском имамате и третьем имаме его — Шамиле? Мариам Ибрагимова посвятила этой теме всю жизнь. Роман пролежал в столе очень долго. Первый вариант трилогии был написан 30 лет назад.

Известно, что в 1950 году по инициативе вышестоящих инстанций бывшим первым секретарем ЦК КП Азербайджана Багировым была начата кампания против «шамилевского движения». Шамиль, о котором в 1920–1940-е годы говорили и писали как о герое и предводителе национально-освободительного движения, был объявлен врагом дагестанских народов, противником дружбы народов, реакционным, деятелем, ставленником англо-франко-турецкого империализма, и все движение, вошедшее в историю с именем Шамиля, — реакционным. Кампания эта носила, мягко говоря, волюнтаристский характер, не учитывала всю многогранность данного явления, и в середине 50-х годов эта точка зрения была пересмотрена. Но и тогда, в начале пятидесятых, нашлись люди, хоть было их и немного, которые осмелились не согласиться с идеями Багирова, повторенными руководством Дагестана. Среди таких смельчаков была и Мариам Ибрагимова, чудом избежавшая в то время больших неприятностей.

Но пусть сама Мариам расскажет о том периоде своей жизни.

***

«…В 1950 году в журнале „Большевик“ появилась статья первого секретаря КП Азербайджана М. Багирова, утверждавшая, что освободительное движение на Кавказе в XIX веке носило антинародный реакционный характер и что третий предводитель горцев имам Шамиль был ставленником Турции и английских колонизаторов.

Поскольку содержание статьи имело прямое отношение к Дагестану, „Дагестанская правда“ тотчас же откликнулась статьей первого секретаря обкома партии А. Д. Даниялова, в которой разделялись взгляды Багирова на движение мюридизма и Шамиля. В те дни я лечилась в Ессентуках. И случайно у входа в парк встретила А. Д. Даниялова, с которым была знакома. Он был не один, его спутник представился Иваном Федоровичем. (Фамилии, к сожалению, не помню, а узнать у Даниялова не могу — он скончался.)