Илья Репин - [27]

Илья Ефимович давал советы: работать хотя бы по два с половиной – три часа ежедневно, но сам работал, не считаясь с часами. Когда доктора стали ему советовать больше бывать на воздухе и меньше работать, то он объявил им прямо: «Этого я не могу сделать, найдите средства, то есть способ лечения, который давал бы мне возможность работать». Тогда доктора посоветовали ему спать круглый год при открытом окне, что он и выполнял всю жизнь.

Словом, работал Илья Ефимович столько, что, по легенде, когда он женился, то венчаться пошел в академическую церковь из студии, прямо с работы, с карандашом в кармане, а после венчания возвратился опять работать. Илья Ефимович говорил: «Я, как водовозная кляча, привык уже столько работать». Репин так себя вел, что ученики работали рядом с ним как равные, совершенно забывая, какая огромная разница между ними во всем, даже в возрасте.

У своих учеников Илья Ефимович обыкновенно спрашивал: «Вы что-нибудь написали? У вас что-нибудь есть новое? Зайду, а если нет, не пойду».

Н. Ф. Роот, знавший Репина на протяжении двадцати двух лет, вспоминал, что Илья Ефимович садился рядом с учениками и рисовал модель как равный. Он не любил пустых, светских разговоров, и если они начинались, сразу уходил. Однажды в академической мастерской, когда Роот писал картину из жизни финских рыбаков, вошел Илья Ефимович и попросил разрешения посмотреть работу. Картина называлась «После бури», на ней были изображены жены и дети рыбаков, ждущие возвращения своих кормильцев с моря. Репин сказал: «Обобщайте, обобщайте! Обязательно нужно обобщать…» Он взял палитру и кисть. Молодая белокурая девушка на картине ожила в несколько минут, засверкали влажные камни, засеребрился мох. «Ищите верности отношений, не забывайте, что живопись – это гармония красок. Важно передать правду…» – говорил Репин, рисуя.

Никаких теоретических разглагольствований, только наглядный показ, несколько пояснительных замечаний. Но какая это была прекрасная школа!

Правда, сам Репин не считал себя педагогом. Он говорил своей ученице Званцевой: «Вы хорошо сделаете, если перейдете к Чистякову. Я учить не умею…»

Своего метода преподавания у Репина действительно не было. Он не был строгим методистом, но занятия его были глубоко осмыслены, а все указания покоились на фундаменте больших знаний. Илья Ефимович никогда не связывал учеников какими-то близкими ему приемами и давал полную свободу, помогая выявить себя, определить свой подход к форме, к живописной технике.

Многие ученики Репина ездили в Мюнхен, где учились в мастерской Антона Ашбе. Илья Ефимович очень интересовался постановкой дела у Ашбе, его методом. «Рассказывайте, где были? Что видели? Чему научились?» – спрашивал он у приехавших. Он считал это нормальным, и даже в интонации не ощущалось, что он «затронут» тем, что его талантливые ученики уезжали учиться в Германию.

Ученик Репина А. П. Хотулев вспоминает, что уже при первой встрече с художником его поразили репинская простота, такт и терпение. В мастерскую Илья Ефимович входил тихо, и все же все чувствовали, что пришел Репин. Все, кто знали его, помнят его характерный и незабываемый негромкий, низкий и какой-то слегка сгущенный голос, манеру говорить – склонив несколько набок голову.

С 1894 по 1907 год Репин руководил академической мастерской, а с 1898 года занимал должность ректора Высшего художественного училища.

В личной жизни художника к началу ХХ века произошли перемены. Он познакомился с Натальей Нордман. Когда они встретились, Репину было уже далеко за 50, а Нордман – за 30. Их познакомила княгиня Мария Клавдиевна Тенишева. Репин писал ее портрет, и на один из сеансов в мастерскую Мария Клавдиевна пришла вместе со своей подругой – Натальей Нордман. Это была веселая жизнерадостная женщина, от шуток которой и княгиня, и Репин хохотали до слез. Бросив кисти, Илья Ефимович воскликнул: «Работать так совершенно невозможно! Все! На сегодня довольно!»

На следующее утро княгиня получила от Репина письмо следующего содержания: «Дорогая Мария Клавдиевна! Я очень буду рад Вас видеть, нам нужно повторить сеанс и т. д. и т. д., но чтобы ЭТА больше никогда не переступала порога моего дома! Я смеялся, потому что она была действительно комична. Но я не могу, не могу, не могу!»

Какое-то время Репин не видел Нордман. А потом они снова встретились, и в 1898 году она поехала провожать его до Одессы, когда Репин отправился путешествовать в Палестину. Когда Илья Ефимович был в Палестине, Наталья узнала, что ждет от него ребенка. Девочку назвали Елена-Наталья, но прожила она совсем недолго и умерла в младенческом возрасте.

О новом увлечении известного живописца тут же узнали газетчики. Узнала и жена. К сожалению, как уже упоминалось, Вере Алексеевне очень рано пришлось почувствовать на себе, что значит неверность супруга. Репин неоднократно «уходил» из семьи, но всегда возвращался. Он очень любил детей, хотел быть с ними рядом. У Ильи Ефимовича были влюбленности, такие бурные, и такие страстные, и такие тяжелые, но всегда настолько искренние. Потом появлялось что-то новое, и опять разыгрывались страсти, но каждый раз это было как в первый раз! Художнику нравились светские дамы, которых он писал. Увлечения сменялись, пока в его жизни не появилась Наталья Нордман.