Иллюзия безопасности. Пандемия по-американски - [119]
CDC являли собой чуть ли не последнее федеральное агентство, за которым в самих широких кругах журналистов и продюсеров прочно закрепилась репутация учреждения добротного, ответственного, респектабельного, научного и стоящего выше всяких подозрений. Это придавало Сенсеру колоссальный вес. Ни президентство после Уотергейта, ни военщина после Вьетнама, ни физики, ни университеты, не говоря уже о Минздравобрсоце или, упаси господи, Конгрессе, — никто из них близко не мог тягаться с CDC, — не та весовая категория! Даже намека на то, что кто-то из этих легковесов не дает хода экстренной докладной Сенсера, хватило бы для скандала… человеческие интересы… битва добра и зла…
Цитата взята из брошюры «Афера со свиным гриппом»[72] гарвардского профессора Ричарда Нойштадта и его дипломника Харви Файнберга, написанной по заказу Джо Калифано для личного пользования. Калифано уже сделал выводы, раз уволил Сенсера, но хотел, по его словам, до конца разобраться, что и где именно в системе пошло не так.
Книжица была исполнена отменно. Назвав ее «докладом», авторы как бы претендовали на объективность и даже научность, но в реальности это была даже не журналистика, а беллетризованная публицистика. Для придания убедительности своей повести, изложенной снисходительным тоном с позиции всезнайства, авторы ловко вплели в сюжетную канву фрагменты интервью с видными людьми. Главным антигероем в этой повести был отъявленный злодей Дэвид Сенсер, а его пособником — доктор Теодор Купер, роль которого, впрочем, была сугубо вторичной, на уровне шофера главаря банды. Сенсер же был представлен во всей красе злодейских качеств — пронырливым комбинатором в лучшем случае и отъявленным манипулятором в худшем:
Сенсер не был президентом страны. Ну и что с того, раз дело сделано? Ведь он явно считал, что его задача — вынуждать тех, кто по конституции стоит выше него, делать то, что нужно ему, вне зависимости от их собственного мнения (и справлялся с этой задачей). Достигал он этого эффекта за счет того, что не оставлял им времени на раздумья.
Сенсер то ли упивался властью, то ли «возомнил себя героем», — на этот счет авторы высказались в гадательном ключе. Книга так и не дает убедительного ответа на вопрос о мотиве его злодеяния: зачем человеку, посвятившему всю свою жизнь охране здоровья граждан, вдруг понадобилось вводить их в массовое заблуждение ложной тревогой по поводу вымышленной угрозы их здоровью? Но если Джо Калифано жаждал оправдания своего решения убрать Сенсера (ставшего первым в истории директором CDC, которого уволили политическим решением сверху), то книга эту жажду вполне утолила. Первой же реакцией нового министра на написанный по его частному заказу документ стало решение его опубликовать. «Мы сочиняли текст только для Калифано, — вспоминал Харви Файнберг, — а он, едва просмотрев, сказал: „Я должен это опубликовать“». Выход книги довершил уничижение Дэвида Сенсера и стал грозным предупреждением на будущее всем функционерам общественного здравоохранения: не высовывайся без указки сверху! Для сторонних наблюдателей этот эпизод стал финалом всей истории с вакцинацией от свиного гриппа.
Внутри системы, однако, складывалось иное и далекое от завершенности понимание случившегося. Вскоре после назначения Билла Фейге на место Сенсера его вызвали на слушания в Конгрессе, в ходе которых сенатор Эдвард Кеннеди прямо спросил нового директора CDC, какое решение принял бы он в той ситуации, в которой Сенсер принял свое. «Не знаю, — ответил Фейге. — Надеюсь, мне хватило бы мужества принять то же самое решение, что и он».
Д. А. Хендерсон, создавший своим авторитетом по части социальных вмешательств массу проблем Ричарду Хэтчету и Картеру Мехшеру, сказал свое веское слово и здесь. Хендерсон был единственным на планете конкурентом Фейге в борьбе за звание живой легенды прикладной эпидемиологии и славу лучшего полевого командира в битвах с инфекционными болезнями. И к тому же Хендерсон не запятнал своего имени работой на ославившиеся CDC, а возглавлял Бюро по инфекционным заболеваниям в структуре Всемирной организации здравоохранения в Швейцарии. «Не в моих обычаях писать авторам отзывы на их книги и рассказывать о собственной реакции на них, — написал он в первых строках письма Нойштадту, — но в данном случае мои предвкушения интеллигентной научной работы, тонко освещающей сложный процесс принятия решений, были растоптаны столь грубым образом, что я не устоял перед желанием лично выразить вам свое горькое разочарование».
Великое множество проблем этой книги, писал Хендерсон, проистекает от невежества Ричарда Нойштадта, демонстрирующего непонимание «азов научной эпидемиологии и вирусологии гриппа, синтеза и производства вакцин и т. д.». И глубина этого провала лишь «усугубляется решительной ясностью осуждения задним числом». По сравнению с Дэвидом Сенсером авторы книги — как и все ими проинтервьюированные — имели одно большое преимущество: они знали, что пандемии не случилось, а всё предпринятое правительством США для спасения жизней граждан обернулось лишь потерей времени, денег и здоровья кое-кого из вакцинированных. Естественно, после того как пандемия не разразилась, все дружно согласились, что и сама вероятность ее была изначально сильно преувеличена в силу неопределенности целого ряда факторов.
«Покер лжецов» — документальный вариант истории об инвестиционных банках, раскрывающий подоплеку повести Тома Вулфа «Bonfire of the Vanities» («Костер тщеславия»). Льюис описывает головокружительный путь своего героя по торговым площадкам фирмы Salomon Brothers в Лондоне и Нью-Йорке в середине бурных 1980-х годов, когда фирма являлась самым мощным и прибыльным инвестиционным банком мира. История этого пути — от простого стажера к подмастерью-геку и к победному званию «большой хобот» — оказалась забавной и пугающей.
О первопричинах мирового финансового кризиса 2007–2009 годов, написанная в жанре документального бизнес-триллера. Новый и совершенно неожиданный взгляд на Уолл-стрит глазами чудаков и аутсайдеров, которые видят надувающийся ипотечный пузырь, делают ставки против него и, в конечном счете, выигрывают.
Многие уверены, что спорт давно превратился в соревнование кошельков. Побеждает тот, кто может позволить себе самых лучших, а значит, самых до-рогостоящих игроков. Эта книга доказывает обратное – настоящий прорыв делает тот, кто умеет смотреть по-новому на привычные вещи.В основе книги лежит реальная история одного из выдающихся спортив-ных менеджеров нашего времени – Билли Бина. Ему удалось на первый взгляд невозможное: вывести малобюджетную команду по бейсболу на лидирующие позиции и обойти самые дорогие команды.
Бестселлер № 1 по версии The New York Times Кретинизм власти и финансовая неграмотность многих граждан — не уникальное российское явление, в Европе творятся дела не менее впечатляющие. Всемирно известный журналист Майкл Льюис расследовал причины экономических проблем европейских стран, и то, что он пишет, потрясает воображение. Только представьте: исландским рыбакам вдруг надоело заниматься своим древним промыслом и они решили, что отлично разбираются в банковском деле, поэтому превратили страну в хедж-фонд, который потерпел сокрушительный крах.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.