Иллюзии - [9]

Звонки от Чейза Карлтона всегда были связаны с убийцей, и потому спокойный голос Чейза никогда его не обманывал. Обычно Чейз говорил: «Он начал действовать, Фрэнк. Я чувствую его. Этой ночью он снова совершит убийство». Но разве с террором Ноба Хилла Слейшера не было покончено? Разве они не поймали этого человека? В этом нет никакого сомнения. Однако по какой-то причине Чейз звонит снова и в его голосе слышится торжество смерти.

— В чем дело? — обеспокоенно спросил Фрэнк.

— Я только что видел новости о человеке, с которым произошел несчастный случай в океане недалеко от Лос-Анджелеса. — Чейз полагал, что контролирует свои эмоции, но они были для него настолько новыми, настолько незнакомыми и сильными, что он с трудом мог говорить.

— Кинкейд? — прервал Фрэнк наступившее в трубке молчание. — Киномагнат?

— Да, — с трудом выдавил из себя Чейз и снова замолчал, стараясь справиться с бурей, бушевавшей в его душе.

«Смог бы Фрэнк увидеть сходство между мной и Виктором Кинкейдом?» — спросил себя Чейз и тут же решил, что нет. Ему одному известно, что то лицо, которое спрятано у него под длинными волосами, абсолютно идентично портрету элегантного аристократа.

— Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из полицейского управления Лос-Анджелеса, кто знает подробности этого случая, — проговорил Чейз, стараясь казаться спокойным. — Не могли бы вы связать меня с этим человеком и представить меня ему?

— Конечно, хотя ты не нуждаешься в представлении, Чейз. Твое имя и твоя популярность всем известны. Ты что-то чувствуешь насчет Кинкейда?

Чейз до сих пор не придумал слова, определяющего его состояние, когда он ощущал убийцу. В словаре не было подходящего слова, чтобы описать его чутье на убийство. Просто в его мозгу происходило какое-то затмение, дававшее ему возможность войти в ад через личную дверь самого дьявола.

— Назовем это просто любопытством, Фрэнк.

— Хорошо. Я позвоню Джеку Шеннону. Возможно, он сам не вел расследование, но у него наверняка собраны все факты. Его специализация — смерть в среде богатых и известных людей, и у него безошибочный инстинкт на убийц. Это очень важный талант, в городе, где каждый считает себя актером.

— Ты можешь связаться с ним сегодня вечером?

— Прямо сейчас. Думаю, что я застану его, потому что он сейчас расследует дело серийного убийцы, который душит красивых молодых женщин с помощью гитарной струны. Джек слышал о тебе, Чейз, и я уверен, что ты можешь воспользоваться его помощью. Он мастер раскрывать убийства, в которых есть какая-то мотивировка: деньги, страсть, ревность или убийства, где убийца и жертва знают друг друга. А ты специалист по бессмысленным убийствам, когда убийца не знаком со своей жертвой. Я попрошу Джека непременно тебе позвонить.

Ожидая звонка от лейтенанта Джека Шеннона, Чейз размышлял о «специализации» убийц, данной Фрэнком. Шеннон занимается убийствами, тщательно спланированными и имеющими перед собой цель — деньги или месть, а он специалист по другому виду убийц. Можно подумать, что серийные убийцы не имеют мотива или расчета, словно у этих психопатов нет воли или контроля над собой, словно они по какой-то причине не могут себя остановить.

Чейз Карлтон знал правду о людях, которые убивают снова и снова, руководствуясь только одной причиной: возбуждающим удовольствием от вида крови. Вот что их привлекало. А как же быть с расчетом и контролем? Их расчетом было наведение ужаса, контролем — полное хладнокровие, а не просто горячее желание удовлетворить свою страсть. Так неужели они настолько беспомощны, что не способны остановиться, прекратить убийства? Чейз знал, что это не так. Люди, в чьи умы он проникал, прекрасно отдавали себе отчет в том, что творят зло, но делали это с ужасающей простотой, потому что сами этого хотели.

Защитники серийных убийц утверждали, что «эти бедняги» тоже в некотором роде жертвы и они совершают преступления лишь потому, что у них нет самого важного ингредиента — совести. Возможно, когда-то она существовала в виде маленького зернышка, которое при хорошем уходе пустило бы в их сердцах корни. Но это зернышко не укоренилось в них, потому что ранние годы их жизни были лишены любви, и они видели только насилие и жестокость.

Чейз знал все о том невыразимом словами ужасе, который мог поселиться в сердце невинного ребенка. Знал по собственному опыту. И знал, какое зло он может причинить.

И он также знал, что каждый вступает на путь зла вполне сознательно.

Глава 2

— Это Джек Шеннон, — назвал себя холодный мужской голос спустя двадцать минут после разговора Чейза с Фрэнком. — Насколько я понимаю, вы интересуетесь смертью Виктора Кинкейда. Вы думаете, что его убили?

Прямой вопрос застиг Чейза врасплох. Но с точки зрения лейтенанта, расследующего убийства, чем еще он мог интересоваться? И Чейз внезапно понял, что именно это заставило его позвонить Фрэнку. Если бы он просто хотел узнать о жизни своего брата-близнеца — о его жизни, а не смерти, — то сейчас бы был на пути в Лос-Анджелес, чтобы присутствовать на завтрашней поминальной церемонии. Его внешность, зеркальное отражение его брата, заставила бы открыть от удивления рты толпу собравшихся там звезд и знаменитостей. Они бы расступились, позволяя ему подойти к своим родителям, которые могли бы дать ему жизнь, полную покоя, счастья и любви, но предпочли обречь его на жизнь, пригодную лишь для убийцы.